Заставь меня остановиться 2 - стр. 11

***

Я могла бы долго сокрушаться, обижаться и мысленно четвертовать Лукьянова за сложную больную, но не получается. Просто, потому что это, как минимум, непрофессионально. Я не успела толком отойти после фиаско от неправильно решенной задачи, а теперь еще и здесь не получается сконцентрироваться. Руки трясутся, голова не соображает и страшно от того, что сейчас придет Лукьянов. Ну почему все так сложилось? Еще день назад я порхала как счастливая дурочка, а сегодня Лукьянов женат и имеет дочь, а я профнепригодная двоечница? От обиды снова хочется лить крокодильи слезы. Ну я ведь не тупая, черт возьми, я же многое знаю и умею. Что со мной сейчас такое?

— Ну что, готовы, Анна Михайловна? — глубокий вдох и медленный выдох.

— Да, — спокойно отвечаю я, повернувшись в сторону вошедшего в палату Лукьянова.

— Позвать Марию Григорьевну, чтобы вы потом не сказали, что я к вам необоснованно придираюсь или, как выражаются студенты, валю вас? — усмехаясь, произносит Лукьянов.

— Нет, Богдан Владимирович, не надо.

— Тогда продемонстрируйте мне, Анна Михайловна, аускультацию сердца. Ну и, стало быть, расскажите, что вы услышали.

Если поначалу я могла сказать, что он ко мне придирается: то палец не так ставлю, то мембрану фонендоскопа не так прикладываю, то дальше уповать на Лукьянова я тупо не могла. Я сама себя начала «хоронить». Реально сама. Никогда мне не было так стыдно за себя. Во всех просмотренных мною фильмах, в таких случаях героини блистали, давая по носу своему обидчику, я же феерично «обделалась». Да, это не кино, и я не принцесса.

— Черт, не знал бы в чем дело, сказал бы, что ты специально завалила практику, чтобы остаться со мной, — не скрывая радости в голосе, выдает Лукьянов, как только выводит меня из палаты. — Давай глицин тебе дам, наверняка, тот потеряла, — поднимаю на него взгляд. И все-таки он… козел. И не потому, что я виню его в своем сегодняшнем фиаско, а потому что то, что происходит сейчас — ему безусловно нравится. — Кстати, на будущее, никогда и ни при каких условиях не спорь и не нарывайся с тем, кто выше тебя по званию. Ну если ты, конечно, не дочь президента. Запомни, Аня, любого можно завалить. Даже практикующего умного врача. Всего знать невозможно, а кто поставит цель завалить, тот это сделает. Уверяю тебя. И да, каюсь, я бы завалил тебя сейчас, если бы ты блестяще отвечала. К моему счастью, а твоему несчастью, мне этого делать не пришлось. Две недели практики для тебя — это даже мало, учитывая то, как ты сейчас отвечала. Кстати, — замолкает, когда возле нас проходит Цебер вместе со старшей медсестрой. И как только они отходят на приличное расстояние, наклоняется ко мне. — Любой другой я бы уже такое накатал в характеристике, что тебе даже и не снилось. А тебе даю шанс исправиться и пока оставлю девственно-чистый лист, — шепчет прямо в губы, а затем почти невесомо ведет носом по щеке. — Сейчас ты идешь отдыхать домой, а завтра приходишь как обычно, — шепчет над ухом, едва касаясь губами волос. — И без опозданий, Аня. До завтра, — игриво произносит он и неожиданно прикусывает мочку моего уха. Легонько, но достаточно для того, чтобы я пришла в себя. Но сказать что-либо в ответ ему я не успеваю. Он резко отрывается от меня и быстро идет в сторону своего кабинета.