Заставь меня Не любить. Исповедь - стр. 2

– Уверена, Ира? – в его взгляде появились отблески заинтересованности. – На всё, что потребую?

– На всё, Игнат, – кивнула, почувствовав поднимающуюся надежду в разрешение конфликта.

– Хорошо, – жёстко схватил пальцами за подбородок, задирая голову и торжествуя над полученным смирением в моих глазах. – Поднимайся. Обсудим условия сделки.

Он вернулся к столу, откинулся на спинку кресла и задумчиво принялся разглядывать ладони, сцепив их в замок. Незаметно выдохнула тяжёлый воздух, поднялась и, стараясь не стучать каблуками, прошла к своему стулу. Ну что он потребует? Надеялась, что вполне приличные отношения в прошлом и совместные, новогодние каникулы, проведённые в особняке Немцовых в детстве, смягчат решение в отношении меня. Надеялась… Зря… Нельзя рассчитывать на жалость и моральную щедрость от человека, забывшего, что есть душа.

– Я не трону Алексея и вашу недвижимость, но ты переедешь ко мне, – тихо, но чётко, так чтобы каждое слово впивалось в мозг, произнёс Игнат. – На год ты отказываешься от контактов с друзьями и родными, отказываешься от своей личности, забываешь о наличии гордости, достоинства и чести. Ирина Светлова остаётся в этом кабинете, а отсюда выходит моя послушная зверушка, не имеющая права голоса и живущая моими интересами. Беспрекословное подчинение, отсутствие возражений, строжайший запрет на сопротивление. Готова ради спасения отца продаться в рабство?

2. Глава 2

Формулировка прозвучала грязно и низко. Никогда не считала себя ханжой и старалась не осуждать наклонности сторонних. Знала, что в клубах по интересам приветствуются такие отношения, а некоторые привносят их в личную жизнь. Но меня такие развлечения не трогали. Пусть удовлетворяются в стороне. Но сейчас я резко вошла в ступор, когда Игнат примерил сей костюмчик на меня.

Не подозревала в друге детства склонности к БДСМ. Что обычно хозяева делают с рабынями? Из разрозненных воспоминаний выстроилась невнятная картинка. Тяжёлые работы, наказание кнутом, скудная еда и длинная цепь, дребезжащая при каждом шаге.

Посмотрела на свои аккуратные ногти с неброским маникюром, на гладкую кожу рук, перевела взгляд на колени, крепко сжатые от волнения. Рабство на год против тюремного заключения отца, которое он вряд ли переживёт.

– Готова, – не поднимая глаз, ответила Немцову. – Когда я должна переехать?

– Сегодня, – потёр ладони Игнат, громко усмехаясь. – Водитель отвезёт тебя к врачу, чтобы сдать анализы и позаботиться о предохранение, а юрист подготовит договор. Вернёшься из клиники, подпишешь и поедем в мой дом.

– Мне надо вещи собрать и предупредить папу, – дрожащим голосом выдавила из себя.

– Вещи тебе не понадобятся, а Алексея предупредишь по телефону, – жёстко оборвал мои потуги. – После подписания соглашения все контакты умрут для тебя на год. Никаких встреч и звонков. Придумай, что скажешь отцу.

Не успела ничего возразить и попытаться выпросить немного поблажек. В дверь раздался уверенный стук, затем в проём протиснулся хмурый мужчина кавказской наружности в строгом костюме.

– Это за тобой, – кивнул в сторону вошедшего Игнат. – Гасан тебя отвезёт и вернёт обратно.

Мужчина освободил проход, выжидательно пялясь на меня и всем своим видом говоря, чтобы я пошевелилась. Немцов демонстративно придвинул к себе стопку бумаг, лежащих на углу стола, обозначая отсутствие интереса к моей персоне.