Защитник Отечества. Проходящий сквозь время - стр. 11

Вернулась к тетрадке и нашла, в самом конце дневника, ту запись, сделанную лиловыми школьными чернилами. Запись, сделанную незадолго до того, как мама рухнула на тротуар.

Мне бы хотелось, чтобы у меня была возможность самой распоряжаться своей жизнью, и я думаю, что это самый лучший подарок, какой мы могли бы получить.

Распоряжаться своей жизнью.

Я закрываю дневник. Я больше не подросток, теперь я взрослая – и потому плакать не стану.

Мне сорок семь лет, у меня ласковый, верный, непьющий муж; у меня есть двое взрослых детей и душа маленькой девочки, по которой я иногда так тоскую. У меня есть галантерейная лавка, которая, хотя год на год не приходится, все же приносит какой-никакой доход, так что вместе с заработком Жо нам хватает денег на приличную жизнь, на хороший отдых в Вильневе-Лубе, а когда-нибудь мы сможем купить машину, о которой Жо мечтает (я как-то видела подержанный «порше-кайен» за 36 000 евро, машина мне понравилась, и цена, по-моему, сходная). Я веду блог, который доставляет ежедневную радость маме журналистки из местной газеты, как, вероятно, и другим тысяче ста девяноста девяти аррасским дамам. К тому же совсем недавно – именно что благодаря такому количеству посещений – мне предложили размещать у себя рекламу.

Я счастлива с Жо и за все эти годы ни разу даже и не поглядела ни на какого другого мужчину… Вот только сказать, чтобы я хоть когда-нибудь распоряжалась своей жизнью, – этого тоже сроду не бывало.

Возвращаясь в лавку и пересекая площадь Героев, я внезапно слышу свое имя. Это двойняшки – они пьют кофе и заполняют лотерейные карточки. Сыграй хоть разок, умоляет меня Франсуаза, ты же не собираешься всю оставшуюся жизнь торговать галантереей! Почему бы и нет, мне нравится моя лавка, отвечаю я. И тебе больше совсем-совсем ничего не хочется? – подключается Даниель. Ну пожалуйста, пожалуйста, сыграй! Вздыхаю, подхожу к табачному киоску и прошу продавца дать мне карточку. Какую? А какие есть? «Лото» и «Евро-миллионы» – так какую вам? Понятия не имею. Тогда берите «Евро-миллионы», советует киоскер, там в пятницу разыгрывается большая сумма. Карточка стоит два евро, я протягиваю монетку. Прошу включить автоматику, генератор случайных чисел выбирает для меня цифры и звездочки, заполняются необходимые три строчки, и я получаю готовый билет. Сестры аплодируют.

– Наконец! Наконец-то наша милая Жо увидит ночью радужные сны! Прямо сегодня.

Я очень плохо спала.

Жо всю ночь промучился. Его тошнило, рвало, у него был понос… А до того несколько дней подряд он – это мой-то муж, который никогда ни на что не жалуется! – ныл, что у него все тело ломит, ни сесть, ни встать, и знобит постоянно. Он и правда все время дрожит и ежится, и вовсе не оттого, что я кладу прохладную руку на его пылающий лоб, и не оттого, что растираю ему скипидарной мазью грудь, чтобы хоть немножко унять кашель, который его душит, и уж тем более не оттого, что напеваю детские песенки, стараясь его успокоить.