Заражённые бессмертием - стр. 20

Через несколько минут пытка закончилась. Рогов чувствовал себя отвратительно, выжатым, как лимон и готовым наброситься на кого-нибудь.

– Как Вы себя чувствуете? – услышал он из динамиков голос Саранской.

– Хреново! – он едва не выдал выражение покрепче.

– Значит, все прошло нормально, – сказала она и через мгновение дверь отворилась, впуская ее и долговязого ассистента.

– Может, объясните, что это было? – спросил Рогов, все еще сдерживая непонятно откуда взявшееся раздражение.

– Это активатор поверхностных эмоциональных состояний. Вы были как бы активированы и настроены на агрессию, – пояснила Саранская.

– И зачем Вы меня хотите разозлить?

– Неужели непонятно?

– В принципе я понимаю, что Вы ждете проявления аномальной реакции, как с вашими коллегами с шокерами, – усмехнулся он, – только для чего? Я ведь могу по-настоящему выпустить «джина» из бутылки.

– Но ведь не выпустил, – на секунду ему показалось, что она прожжет его взглядом.

Что все это означало, Рогов не совсем понимал, но вариантов у него было немного – терпеть все эти опыты или вернуться в камеру. Последний из них почему-то устраивал его меньше, чем первый.

Саранская еще несколько раз цепляла на него кучу датчиков и крутила ролики по монитору, после которых ему хотелось то плакать, то смеяться, то покончить с собой. Причем вся эта гремучая смесь ощущений оставалась в нем еще долго, заставляя раздражаться по мелочам либо превращаться в ни на что не реагирующего аутиста с дикими глазами.

Через несколько часов отдыха, в течение которых ему удалось немного поспать, за ним пришел долговязый ассистент и попросил следовать за ним. В комнате, куда его привели, были все трое: Лоренс, Морозов и Саранская.

– Садитесь! – предложил Лоренс, кивая на стоящий в центре стул.

– Ваша, так сказать, способность, – начала женщина, – весьма специфична.

Она немного помолчала, все ждали продолжения.

– Ментальное воздействие на органику проявилось в виде реакции на два вида раздражителей.

– Любопытно, – произнес Рогов.

– Выброс наблюдался не только при крайней отрицательной реакции, – Саранская развернула голограмму с графиками, – вот здесь, – она ткнула пальцем в пик графика, – Вы действительно были агрессивны. А тут, – график снова вильнул вверх, – Вы были… довольны.

– И что это значит? Я думал, что лучше не злиться. Но получается, что мне нельзя и кайф испытывать?

– Не совсем, – вмешался Лоренс, – характер воздействия разный.

– Что значит, разный?

– Значит то, что когда идет агрессивная реакция, происходят деструктивные изменения объекта, в обратном случае – наблюдаются процессы консолидации.

– Выходит, я еще и исцелять могу? – в голосе Рогова улавливались нотки иронии.

Этого еще не хватало, думал он. Теперь его сделают психотерапевтом. Хотя, если поразмыслить, не самый плохой вариант.

– Осталось только научить Вас контролю за эмоциями, – сообщил Лоренс и посмотрел на Саранскую, которая кивнула в подтверждение его слов.

– Могу я задать вопрос? – поинтересовался Рогов.

– Да, конечно.

– В каком качестве я вам нужен?

Лоренс немного замешкал, видимо, подбирая слова.

– Вам об этом сообщат в свое время, – натянуто улыбнулся он, всем своим видом показывая, что эта тема закрыта.

Что ж, по крайней мере, он попытался выяснить. Андрей почувствовал усталость.