Запретный плод - стр. 2
– Ну, куда ты с пустыми вёдрами, Зойка? – кричу я, резко тормозя у обочины. Велосипед чуть не вылетает из-под меня.
– Привет, Люсь! – заливается она в ответ, ставя ведра на пыльную землю. – На дойку тороплюсь! А ты чего это плетёшься? Опять возле Толика круги наворачивала?
Бросив велосипед, я подлетаю к ней пулей.
– Ты чего на всю округу глотку дерёшь? – шиплю я, стараясь унять злость.
У Зойки язык – помело, сболтнёт, а потом думает. И без того тоска в груди, а она ещё масла в огонь подливает. Только собралась ей пару ласковых высказать, как тишину разорвал гул приближающегося мотора.
Поднимая клубы пыли, у конторы затормозил знакомый грузовик, за рулём – Петрович. Из кузова лихо спрыгнул незнакомец в выцветшей от пыли рубашке. Высокий, статный, словно сошёл с плаката – настоящий комсомолец и передовик. Взъерошенные русые пряди упали на влажный от зноя лоб, рубашка прилипла к спине, обрисовывая каждый мускул, но даже в таком виде он приковывал взгляд. Давненько наш посёлок не видывал таких красавцев.
– А это кто? – с нескрываемым интересом спрашиваю я.
– Новый председатель колхоза. Ну, хорош, чертяка? Я бы с таким… – игриво отвечает она, расстёгивая верхние пуговицы на своей цветастой блузке.
– Ты же комсомолка! При живом муже на других заглядываешься!
– Я, прежде всего, женщина! А ты приглядись, Люсь, – ехидно бросает она, подмигивая. – Толик твой уже не тот конь, что прежде, а тут – кровь с молоком!
– Дура ты, Зойка! – выплёвываю я и, подхватив ведра, бегу в сарай. Проходя мимо конторы, украдкой бросаю ещё один взгляд на молодого председателя. Внутри что-то трепетно встрепенулось. Зойкины слова плотно засели в голове, пуская там свои ядовитые корни.
2 глава
Сергей
Разрываюсь между радостью и грустью. Ещё стараюсь не выплюнуть внутренности из-за тряски в кузове шишиги. Единственную дорогу до села разбили трактора и она больше похожа на застывшие волны грязи посреди бескрайнего океана пшеничных полей.
Летняя жара превратила месиво в пыль. Потрескавшиеся колёса грузовика поднимают серые клубы, пыль оседает на лице и белой рубашке.
На кой чёрт я надел белую рубашку?
На горизонте показались первые крыши жилых домов. Спрятанные за зелёными кронами пышных деревьев, они похожи на смущённую девицу, что стесняется оголить плечико, прикрываясь волнистыми прядями волос.
Уверен, здесь скромных девушек в каждом дворе можно найти. В отличие от городских, они умеют притворяться, что голого мужика в жизни не видели: пухлые щёчки краснеют, пышные груди чаще вздымаются, горящие глазки скромно смотрят в пол. Но стоит девочке стянуть с себя платье, как она превращается в валькирию, которую уже не остановить.
Мне нравятся такие игры. В них есть задор.
Столичные штучки куда прямолинейнее. Они знают, чего хотят и не разыгрывают спектаклей. С ними скучно. Наверно, поэтому я пока не нашёл ту саму. Должно быть, по этой же причине меня не стали повышать по службе в городе, а отправили в глухое село разбираться с делами проворовавшегося председателя. Не нужны передовому коллективу холостые мужики моего возраста. Особенно заведующему базой – жирному, потному борову, который боится, что я попорчу всех его секретарш.
И не зря боится.
Что ж, уверен и здесь найдутся гражданочки, которые будут совсем не прочь скрасить одинокие деревенские вечера.