Запретное влечение - стр. 12
Ариф поставил меня на ноги, продолжая удерживать рукой и давая возможность прийти в себя. Он заботливо поправил на мне платье и подвел к столу в центре беседки. Я села, чувствуя головокружение. От стыда не могла поднять на него глаза.
— Можешь, пожалуйста, убраться отсюда? — прохрипела я, пытаясь подавить нарастающий в горле ком.
Внутри меня разразилась буря слез и опустошения, и я чувствовала, как они готовы вырваться наружу.
— Пожалуйста! — повторила я громче, когда поняла, что он даже не шевелится, стоя надо мной, словно каменная статуя.
Но его взгляд по-прежнему давил на меня, как тяжелая завеса. Не знаю, что именно на него подействовало: мой надломленный голос или шум, доносящийся со стороны дома. Кажется, все вышли на улицу, и его родители собирались уезжать.
— Чтобы больше не устраивала таких выходок, как с посещением клуба. Узнаю — накажу! — заявил он, быстрым шагом покидая беседку.
Я распахнула глаза, не веря своим ушам. Кем возомнил себя этот ублюдок?
— Пошел ты! — крикнула я ему вслед, вставая на ноги с такой силой, что казалось, будто земля покачнулась подо мной.
Он обернулся ко мне и шутливо отвесил поклон, словно это была игра. Не выдержав, я схватила чашку и метнула её в него. Чай искрящимися каплями расплескался в воздухе, но Ариф увернулся. Чашка со звоном разбилась где-то позади него, оставляя после себя лишь шепот стеклянных осколков.
— Змея! — Последнее что он произнес прежде чем покинуть сад.
4. Глава 4
Настоящее понимание того, что я натворила, настигло меня позже. Я позорно сбежала из сада и, добравшись до своей комнаты, закрыла за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, пыталась отдышаться. Меня трясло так, будто я бежала от стаи собак. Когда бабушка зашла ко мне перед сном, я притворилась спящей, что не помешало ей высказать недовольство моим поведением. Укрывая меня одеялом, она ворчала, что я не проводила гостей, что это некрасиво и бестактно. Когда она, наконец, вышла, я заползла под одеяло, желая навсегда остаться под ним.
Внешне я была спокойна, но внутри разворачивался настоящий тайфун. Меня трясло от осознания того, что именно Ариф делал со мной. Я чувствовала себя развратной и испорченной из-за того, что позволила ему это. Несколько дней я не могла смотреть на себя в зеркало, избегала встреч с бабушкой и отцом. Мне казалось, что стоит им заглянуть в мои глаза, и они сразу же узнают о моем постыдном поведении.
С каждым днем ненависть к Арифу разгоралась всё сильнее. Я бессознательно перекладывала всю вину на него, считая, что он не имел права позволять себе подобное. Он перешел все допустимые границы и утащил меня в пропасть, из которой я не знала, как выбираться. Как назло, Ната уехала из города навестить бабушку с дедушкой, а рассказывать ей обо всем по телефону не хотелось. Мне приходилось справляться со своими переживаниями самой.
Ужаснее всего, было то, что каждый раз, когда я закрывала глаза, в голове вспыхивали картины произошедшего между мной и Арифом тем вечером. Эти мысленные картины зажигали пожар внизу моего живота, одновременно греющий и сжигающий. Мне пришлось признаться себе: меня действительно влекло к этому мерзавцу. Все мои органы чувств реагировали на него. Но я обещала себе, что больше не позволю подобному произойти.