Запретная связь - стр. 6
– Ты в Девичьем домике живешь?
– Конечно, где же еще?
– Тогда пошли. Нам по пути. Судя по пропуску, ты работаешь в цехе кордовой нити уже пять лет? Училище окончила или сразу к станку встала?
– Сразу. Меня на месте обучили, как за обрывами нитей смотреть.
На выходе из рощи Журавлева спросила:
– Вы можете честно ответить на один вопрос? Что бы вы сделали с женщиной, которая избавилась от плода?
– Как человек, как отец двух детей, я бы свернул ей шею, чтобы она не лишала жизни будущего гражданина нашей страны. Как сотрудник милиции, я буду действовать по закону. – Абрамов остановился, посмотрел в глаза девушке. – Я всегда действую по закону, нравится мне это или нет.
На вахте общежития Абрамова дожидался участковый, закончивший собирать объяснения.
– Шесть человек опросил, – похвалился он.
Абрамов ничего не ответил. Собранные коллегой объяснения информативной ценности не имели. Они были написаны только для прокурора района.
Прокурором Машиностроительного района в 1978 году был Эдуард Погосян, родившийся и выросший в Сибири. На родине предков, в Армении, он бывал только в отпуске. Погосян был перестраховщиком. Любимым его выражением было: «Больше бумаги – меньше вопросов!» По любому, даже незначительному, происшествию он велел собирать объяснения. Пока Абрамов работал на месте происшествия, участковый опросил первых попавшихся женщин, возвращавшихся с работы в общежитие. Объяснения были короткими: «Я, гражданка такая-то, по поводу обнаружения человеческого плода в роще ничего пояснить не могу. Кому мог принадлежать плод, не знаю». Сбор таких объяснений считался в РОВД работой бессмысленной, но требования прокурора сотрудники милиции игнорировать не могли, вот и опрашивали граждан на потеху всему свету.
– Кто нас назад повезет? – спросил Абрамов.
Участковый обреченно вздохнул и стал набирать номер телефона райотдела. Краем глаза Абрамов заметил, как около вахты появилась и исчезла молодая женщина в синей блузке. Иван прошел к лестничному пролету и крикнул:
– Свиридова! Спускайся, поговорить надо.
К вахте вышла женщина лет тридцати, курносая, скуластая, внешне неопрятная. Звали ее Марина Свиридова. Абрамов считал ее своим личным врагом. Он был уверен, что она была причастна к событиям, приведшим к гибели инспектора уголовного розыска Алексеева.
Свиридова была дерзкой женщиной с атрофированным чувством стыда. В первый раз, встретив Абрамова в коридоре общежития, она повернулась к нему спиной, задрала халат, обнажив неприкрытые ягодицы.
– Товарищ инспектор! Посмотрите, у меня тут прыщика нет?
Абрамов смутился, покраснел, но сумел взять себя в руки.
– Гражданка! – строго сказал он. – Прекратите безобразие, или я задержу вас!
– За что? – изобразила изумление Свиридова. – За то, что у меня прыщик на заднем месте вскочил? Разве за это можно арестовать?
– Гражданка! Вы ведете себя неподобающим образом в присутствии сотрудника милиции. Вы вышли в общественное место без нижнего белья!
– Здесь – женское общежитие, – дерзко парировала Свиридова. – Кого мне стесняться? Соседок по комнате?
Иван не стал ввязываться в бессмысленный спор и ушел на вахту. Поле боя осталось за Свиридовой. За несколько месяцев до этой встречи Свиридова проделала точно такой же номер с инспектором уголовного розыска Алексеевым. Встретив милиционера в коридоре, она не стала поворачиваться к нему спиной, а распахнула полы халата, под которым ничего не было.