Запретная мелодия. Любовь под гитарные струны. Книга первая - стр. 7

– Неужели между ними ни-че-го? Ни искры, ни пламени, ни тайных ночных встреч под луной?

– Да брось! У моего папы совсем другие предпочтения. Вспомни маму: высокая, блондинка, настоящая валькирия, а Анна Степановна… рыженькая, как осенний лист.

Я усмехнулась, в ответ на что, Полина наградила меня ехидным взглядом, острым, как бритва.

– Ну, а твой старик? Все еще в одиночестве прозябает? Не нашел ту единственную, что готова скрасить его эм-м… золотую осень жизни?

Я театрально закатила глаза.

– Если бы! Я бы, знаешь, с удовольствием посмотрела на эту святую женщину, готовую добровольно погрузиться в пучину папиных лекций о пользе отрубей и ужасах дрожжевого хлеба! Представляешь? Совместные вечера у камина, с чашкой чая из ромашки, и обсуждением профилактики гриппа чесночными настойками! А потом – марш-бросок в теплицу, на передовую борьбы с сорняками, по уши в садовой грязи, под его чутким руководством… Нет, серьезно, мне кажется, эта женщина – мифическое существо, вроде единорога или снежного человека. Скорее я выиграю в лотерею, чем он найдет себе такую, – я закатила глаза, резко отпрыгнув в сторону, и потянув за собой девушку. С ослепительной вспышкой хрома и стали, мимо нас пронесся байк, словно метеор, рассекающий ночь. С визгом сорвавшихся тормозов он замер в дюйме от нас, а следом, мотоциклист, одним отточенным движением, освободил свою голову из-под гнета массивного шлема.

– Скучаете? – бросил он, поправляя свои волнистые светлые волосы. Мне показалось, что на вид ему было не больше двадцати.

– Ой, а ты, собственно, кто – ходячий анекдот? – Полина скрестила руки на груди, вздернув бровь так, словно собиралась взлететь. Парень только хмыкнул в ответ, ослепив нас своей голливудской улыбкой, сверкнувшей в полумраке, как молния.

– Да для такой богини, как ты, я готов хоть в тапочки превратиться! – Его взгляд пробежался по моему лицу, словно сканер, и тут же прилип обратно к Полине. – О, дивная, я у твоих ног! Велишь – полезу на стену, велишь – спою серенаду! – картинно закатив глаза, он изобразил глубокий поклон, едва не клюнув носом об землю. Мы переглянулись.

– Ну что, подруга, мечтала о бунтаре на железном коне? Встречай! Вот он, собственной персоной, – выпалила я, ткнув пальцем в сторону белобрысого сорвиголовы. Казалось, еще чуть-чуть, и у него из ушей повалит дым.

– Мы тут проездом, мимолетом, так сказать, – промурлыкала Полина с натянутой улыбкой этому "ангелу дорог", а затем, схватив меня под локоть, развернула на сто восемьдесят градусов. – Терпеть не могу светские рауты, особенно в таких клоаках, – прошипела она, направляясь к ближайшей палатке с напитками. – Давай просто забудем о знакомствах, как о страшном сне, и насладимся папиным рок-н-роллом?

Я кивнула, смущённо, и, словно бабочка, вновь метнулась взглядом к парнишке. Неловкий взмах руки, словно прощальный салют с тонущего корабля, и я, подхваченная вихрем подруги, отвернулась, надеясь, что он не заметил, как моё лицо, отчего-то предательски пылает краской.

– Знаешь, у меня такое чувство, что папа притащил меня в этот Ярославль не просто так, – протянула девушка и тут же, обратилась к продавцу газировки. – Две колы, пожалуйста, и шоколадку.

– Ну конечно, не просто так! Он же приехал на смотрины к моему батюшке, разве нет? Или я что-то недопонимаю?