Запретная магия - стр. 26
– Ох, – выдохнула Эван. Девушка ощутила почти осязаемую волну гнева, исходящего от фрау Калиссандры.
– Я тоже чувствую, – прошептала Тиамет. – Наставница очень сильно злится.
– И я, – пискнула принцесса, – тоже чувствую.
– Тише, лисоньки! – шикнула на девиц фрау Джора.
Девушки не услышали экономку, ее шипение потонуло в слитном возгласе сотен человек, которые почти одновременно очнулись от оглушительной новости.
– Что же творится в нашем мире? – пробормотала фрау Джора.
Известие из Гриммтона о графе Бруно ди Гримм и его приказе изгнать волшебников из города потрясло экономку до глубины души; и гораздо сильнее, чем любого из селян, уж в этом фрау Джора была уверена. А ведь хвалилась ученицам о родных местах и почтительности графского рода к магам, и тут такая новость! Да еще сказанная устами волшебницы, в которую бросали грязь и камни. Мир рушится! Рушится мир!
– Это решительно невозможно, – закрыв глаза, экономка откинулась на спинку сидения. Она тяжело дышала, грудь часто взымалась и опускалась.
Девушки переглянулись и настороженно покосились на попутчицу. Только бы не испустила дух!
– Фрау Джора, – Тиамет осторожно коснулась руки служанки, – вам плохо?
– Я в порядке, – экономка открыла глаза. – В порядке… Сидим в карете, лисоньки.
Все три ученицы одновременно кивнули.
Фрау Джора отошла почти сразу. Эван даже подумалось, что чересчур быстро. Нет она не считает, что служанка притворялась: она же не высокородная, средь которых дамы порой играют на публику. Эван не случалось видеть притворных обмороков – ее отец, разорившийся барон, не имел возможности выводить дочерей в свет, но частенько говаривал про подобные «мерзкие притворства, которые ныне в чести, а в старину бы розгами отделали братья и отец либо муж». Но фрау Джоре нет надобности изображать перед ученицами полуобморочное состояние. Она просто крепка и тем оправилась.
Шум на площади стих. Калиссандра ди Каллис властно вскинула руку, и народ умолк. Никто не смел ослушаться арханта темной силы и декана оной школы – нет здесь городских, а потому нет и дураков, да графы ди Гримм никогда над Белым храмом не властвовали.
– Я принимаю ваше приглашение, – фрау Калиссандра вновь обратилась к сельской старшине, – и мне немедленно нужно уединение.
Темный маг посмотрела на прибывших из Гриммтона волшебниц.
– Фрау Лугия, фрау Тиссана, фрау Энилия, – произнесла посол, – прошу вас составить мне компанию. Вы окажете мне честь.
Калиссандра ди Каллис не имела власти над белой волшебницей и двумя целительницами – они не принадлежали ее школе или посольству. Посему темный маг могла лишь предложить им сесть за один стол и поведать о случившемся. Но вряд ли прибывшие откажут. Хотя бы потому, что посол академии, чей завтрашний путь лежит через Гриммтон, обязан знать, что произошло в городе. Никто из трех волшебниц не в праве утаить случившееся.
– Мы принимаем ваше приглашение, фрау Калиссандра, – белый маг почтительно склонила голову. Она говорила за себя и двух желтых. – Для нас честь присоединиться к вам сегодняшним вечером.
Три прибывшие волшебницы покинули седла. Эван подметила, что фрау Лугия, белый маг, управляется с лошадью, как заправский рыцарь. Будто родилась в седле либо провела в нем долгие годы. Впрочем, ученица темных должна держать суждения о магах и в особенности о магах из других школ при себе. Даже если в этих мыслях нет ничего зазорного. Можно, конечно, пошептаться с подругами, но не в присутствии экономки.