Запрети мне... - стр. 17
Разворачиваюсь и не спеша иду к террасе. За спиной слышу стук её каблучков и добавляю, не оборачиваясь:
– Весь периметр просматривается камерами, за которыми неустанно следит охрана. Если бы ты решила, что сможешь, например, перелезть через забор... В общем, представляю, какое шоу лицезрели бы охранники.
Через плечо бросаю взгляд на её бёдра. Девчонка вновь тянет футболку вниз, и я, отвернувшись, позволяю себе улыбнуться.
Вообще-то, она забавная...
– Жди здесь, – бросаю я, как только оказываемся в столовой.
Девчонка сразу садится на стул и, скрестив свои длинные ноги, натягивает футболку до самых колен. Я качаю головой. Почему меня так беспокоят её ноги?
– Скажи Матвею, чтобы купил тебе одежду. Нормальную. Скромную.
Отворачиваюсь, болезненно морщась. Всё это не моё дело...
Поднимаюсь на второй этаж, прохожу мимо комнаты сына, который, конечно, спит в столь ранний час. Выбить бы эту дверь ногой, чтобы мальчишка хоть немного встрепенулся, что ли. Ему уже давно не десять, но иногда ведёт себя как ребёнок, который все ещё не смирился со смертью матери. Порой цепляется за её смерть, чтобы манипулировать мной. И я всегда ведусь... Вашу ж мать, всегда! Потому что он мой сын, моя плоть и кровь... Несмотря на его ненависть ко мне, я всё равно его люблю. И прощаю очень многое. То, что кому-то другому с рук не сошло бы.
Миновав дверь его комнаты, захожу в свою спальню, беру телефон и ключи от машины и сразу иду обратно. Когда возвращаюсь в столовую, девчонки там уже нет. Поднимаю обречённый взгляд в потолок. Твою ж мать, за что?
Однако тут же слышу шорохи из кухни и иду на них. Застаю горе-беглянку за весьма странным занятием, которое в моём доме случается нечасто. Она готовит. В данный момент разбивает яйца в глубокую миску. Рядом лежат кусочки хлеба. Газ включён, на плите стоит сковорода. Девчонка вновь меня не замечает. Сосредоточенно взбив яйца, щедро солит смесь и, промокнув в ней хлеб, выкладывает его на сковороду. Взяв вилку, поддевает куски хлеба и ловко переворачивает, обжаривая каждую сторону.
Моя покойная жена, кажется, называла это блюдо гренки. Готовила их иногда по воскресеньям на завтрак...
Забытый запах тут же вызывает смешанные чувства. А видеть девушку на своей кухне – вообще нечто сюрреалистичное.
Я обычно питаюсь в ресторане или заказываю готовую еду домой. Матвей ничего кроме пиццы и фастфудов вообще не ест. Иногда я готовлю сам, чтобы попытаться накормить сына нормальной пищей, но это случается всё реже, потому что Матвей игнорирует мои попытки сблизиться с ним.
А ещё странность этого утра в том, что в моём доме уже давно не бывает женщин. Всё ещё оберегая чувства Матвея, сексуальную разрядку я предпочитаю получать где-то вне дома. Постоянных отношений не завожу, лишь скоротечные интрижки. У меня нет проблем с женским полом. Я щедро плачу любовницам, чтобы обезопасить себя от их навязчивости. Не желаю ни к кому привязываться...
Чёрт... Я уже довольно долго стою, глазея на девчонку. Тенью замер в дверном проёме, словно спугнуть боюсь... Хрен знает... Может даже залюбовался самую малость на то, как умело она порхает по кухне. Будто знает, где что стоит...
Бросаю взгляд на часы. Собственный распорядок вдруг дал трещину, что, вообще-то, редко случается. Однако я пока не могу уйти.