Запрещенный ритуал - стр. 2
Но эта дива… пшеничные локоны спадали шелковым каскадом ниже попы, тонкая талия, пухлые розовые губки, точеный носик, огромные голубые глаза в пушистых темных ресницах… Вдобавок выразительные округлости, соблазнительно подчеркнутые легким платьем. Очень легким. Сверху вырез до пояса, с боков тоже до пояса… Да оно все на поясе и держалось! Соски маняще просвечивались через полупрозрачную ткань.
Красавица томно улыбнулась, выпрямилась, и скользнула по мне недоуменным взглядом.
Я так и сидела на полу в осенней куртке, джинсах и кроссовках на толстой подошве, в вязаной шапочке и перчатках. Все было мокрое и грязноватое. Снег давно растаял, оставив разводы на куртке и джинсах.
– Это портал, да? – хрипло спросила я. Кинулась к алтарю, оттолкнув девицу. – Верните меня обратно! – я заколотила кулаками по гладкой поверхности камня. – Что вы смотрите, как он включается?!
Попытка была неудачной, алтарь так и стоял неподвижно, зато стража, повинуясь повелительному жесту жреца, меня скрутила и поволокла по полу, оставляя мокрые следы.
Ну, я хотя бы попыталась. А этому козлу отомщу. Если получится.
Вопреки моим опасениям, меня не поволокли в подземные казематы, а втолкнули в скромную комнатку. Скорее, келью: с узкой кроватью, табуретом, столом и шкафом. На столе стоял кувшин с водой, и я тут же присосалась к нему, жадно глотая живительную влагу. Скинула куртку, сняла кроссовки и задумалась.
Вот как хотите, на галлюцинации не похоже. Голова у меня крепкая, отродясь ничего не употребляла развеселого, к фантазиям не склонна. Действительность, данная нам в ощущениях… нет, не помню, что там сказал классик. Коленка ноет, на бедре точно будет синяк. Ощущения так себе, прямо скажем. Ни эйфории, ни душевного подъема, сплошное недоумение и куча вопросов.
В шкафу лежала серая хламида. Или ряса. Прямой мешок с длинными рукавами. Создатель этой одежды признавал только прямые линии, о вытачках и рельефах не имел ни малейшего понятия. Зато один размер подходит всем! К рясе прилагался пояс из той же ткани. Внизу на полке стояли сабо на деревянной подошве, с кожаной перемычкой, прибитой гвоздиками. Такое в моде было, когда я в школе училась.
Больше в комнатке осматривать было нечего, и я улеглась на топчан. Думать можно и лежа. Нет, пометаться могу, порыдать, руки позаламывать, но вряд ли это что-то даст. Окошко под самым потолком и с решеткой. Дверь закрыта снаружи. Не железная, но основательная, из толстых досок.
Лежала-лежала, и заснула.
Проснулась от скрипа двери. Вошла сухонькая старушка, опираясь на палку.
– Добрый день, присаживайтесь, – предложила я. – Вам же стоять трудно.
Старушка села на табурет, сложила руки на навершии палки и положила сверху подбородок. Глаза, живые и удивительно ярко-голубые, кажется, меня насквозь просвечивали, не упуская ни малейшей детали.
Я рассматривала ее. Шелковая ряса из лилового шуршащего шелка, обшитая широкой золотой каймой, свидетельствовала, что это не простая служительница. Да и сверкающие перстни на пальцах говорили о том же.
– Кто мы такие, чтоб спорить с богами, – вздохнула старушка и погасила свой рентген, прикрыв глаза. – Я настоятельница Обители Рузелла. Через неделю здесь начнется отбор невест для принцев пяти держав. Ты возникла на алтаре невест, и будешь участвовать в отборе, вместе с прочими участницами.