Запрещенная победа. Заговор против Руси и России - стр. 12

То есть крамолу следовало выжигать каленым железом. Потому как предупреждения уже не действовали и самый, казалось бы, верный и надежный друг, что вскрывало дознание, уже изначально являлся предателем. То же касается и всех иных членов Избранной Рады.

Но последней каплей, переполнившей просто удивительнейшее многолетнее терпение Ивана Грозного, явилось предательство именно им самим и поставленного, после смерти Макария, нового Митрополита Московского и всея Руси:

«На наш взгляд, Грозный особенно был потрясен поведением митрополита Афанасия, на верность которого рассчитывал. Да и как не рассчитывать на человека, которому много лет доверял как своему духовнику, которого долгие годы поддерживал и сделал, наконец, Митрополитом… Те, кто обязан был повиноваться царю, приходят к нему с недовольством и неодобрением его политики, а во главе фрондирующих бояр оказывается Митрополит, пользующийся расположением и доверием Государя. Тут было чему поразиться. И здесь он должен был с неприятным удивлением признать, что впервые за все его царствование на стороне оппозиции выступил Митрополит всея Руси. Оппозиция, таким образом, заметно усиливалась и приобретала новое качество наивысшей опасности. Иван Грозный окончательно понял, что без чрезвычайных мер ему не обойтись» [9] (с. 840).

Но понять происходящее – было слишком мало. Надо было что-то делать. Однако ж собравшиеся в ту пору в Москве враги, в отличие от Ивана IV, знали что делать. И действовали. О чем сообщают в своих мемуарах: А. Шлихтинг, И. Таубе и Э. Крузе. Вот как подытоживает имеющуюся информацию Фроянов:

«В этих сообщениях, как нам кажется, отразилась сверхзадача боярской оппозиции: свергнуть с престола Ивана IV и не допустить передачи царской власти по наследству. Ради решения ее враги самодержавного трона готовы были пойти на открытый мятеж. Не случайно Генрих Штаден писал: “Великий Князь из-за мятежа выехал из Москвы в Александрову слободу – в двух днях пути из Москвы; оцепил эту слободу воинской силой и приказал привести себе из Москвы и других городов тех бояр, кого он потребует” (Штаден Генрих. Записки. С. 44). Видно, противостояние самодержца и боярской оппозиции достигло такой силы, что оставаться далее в Москве становилось для Ивана небезопасно.» [9] (с. 847).

Все говорит о том, что против Ивана Грозного был подготовлен мятеж. Он это понял и предупредил заговорщиков – выехал из Москвы.

Причем, судя по всему, армия мятежников росла и крепла не только внутри Руси, но и за ее пределами. О том сообщает С.О. Шмидт:

«многие знатные вельможи собрали в Литве и Польше немалую партию и хотели с оружием идти против Царя своего» [25] (с. 349).

«В организацию и подготовку этого государственного мятежа внесли свой вклад, как видим, и наши западные соседи, испытывавшие по отношению к Русии и ее Самодержцу великий страх и жгучую ненависть. Можно сказать, что нити подготовляемого мятежа не обрывались в боярских дворах, а тянулись дальше, на запад, сходясь в Ватикане, во дворцах правителей западноевропейских государств и в руководящих центрах тайных обществ стран Западной Европы. Оно и понятно, ибо Московская Русь, неожиданно появившаяся в конце XV века на восточных рубежах западного мира, поразила европейцев своей мощью и пространством, приверженностью к Православной вере – схизме, по разумению католиков, протестантов и всевозможных сектантов. С тех пор Запад ведет войну с Россией, явную и скрытую, прибегая к военной силе, интригам и диверсиям. В качестве одной из таких интриг и следует, по нашему мнению, рассматривать участие Литвы и Польши в подготовке антигосударственного мятежа 1564 года в Москве» [9] (с. 848).