Заповедник. Соперники Смерти - стр. 13

Док сидел на свежеструганой скамейке, прислонясь к теплой стенке избушки. Солнце стояло уже довольно высоко и ощутимо пригревало, а тонкий слой инея исчезал прямо на глазах. Невдалеке, под значительно расширенным навесом, Кэп с остервенением махал здоровенным колуном. Березовые чурки под натиском тяжелого металла и кэповских мышц с грохотом разваливались пополам, а потом, уже поленьями, разлетались в обе стороны, все увеличивая кучи колотых дров. Рубашка на спине Кэпа была мокрой. Вдали, у летней печки, под таким же новым навесом Текс священнодействовал у плиты. На ней что-то парилось и булькало в двух котелках. Обе лайки усердно ему помогали: умильно ловили взгляды сурового повара и следили за каждым его жестом. Их завернутые кольцами хвосты непрерывно молотили воздух, как бы говоря: эй, человек, мы вот они, живые, и любим тебя, так ты уж, будь добр… хоть кусочек… ну, не жадничай! Шарик лежал немного поодаль и делал вид, что все манипуляции у плиты его не интересуют совершенно. Изредка он с презрением смотрел в сторону двух подхалимок, у которых хвосты – от непрестанного вилянья – казалось вот-вот оторвутся. За избушкой было слышно, как Дед строгал рубанком доску, напевая при этом себе под нос какую-то монотонную песню с малопонятными словами. Короче, почти семейная лесная идиллия – близкие друзья в беззаботном отпуске. Док откинулся на стенку, пристроив поудобнее уложенную в деревянный лубок руку, и, слегка подремывая, вспоминал – уже в сотый, наверное, раз – события десятидневной давности.

В конце августа, когда Серый Туман, уйдя, оставил их в другом мире, до всех троих – в отличие от Деда! – весь трагизм ситуации поначалу так и не дошел. Уж слишком было фантастично происходящее! Они, конечно, расстроились, попсиховали немного. Но у каждого в глубине души теплилась мысль, что все это игра, все понарошку, и уж, во всяком случае, не насовсем. До них просто не доходила реальность, основанная только на логических рассуждениях. Да, они видели отличие этого мира от их родного и привычного, но они – не верили! У них еще не было своей веры, отмеченной личными переживаниями и эмоциями. Ибо только вера, вытекающая из собственного и порой мучительного опыта, становится истиной. И истина – всегда персональна! Такой она стала для них позже, после похода в Город у реки – Трущобы, как называл его Дед. Она и стала для них персональной и очень жестокой истиной. Истиной, одной на троих.

Проговорив после ухода Серого Тумана почти до утра, они хотели сразу же пойти к реке, посмотреть, а что же там за Город. Однако Дед уговорил их как следует отдохнуть и лишь потом, набравшись сил – идти. Спали они долго. Весь день, и почти всю следующую ночь. Дед – как потом признался – для этого кое-каких травок им в чай намешал. Проснулись они тогда рано, только светать начинало. Ребята были собранны и серьезны. Ни шуток, ни прибауток! Собрали все вещи, в надежде, что сюда они больше не вернутся, хотя дедушка их и отговаривал. Он-то знал, что идти им некуда.

– Ну а ежели лихие люди встретятся, отпор дать сможете?

Кэп в ответ молча с места сделал заднее сальто и нанес сильнейший удар стопой ноги по прислоненной к стенке дома доске. И толстая, прочная доска лопнула, словно гнилая.