Записки русской гейши - стр. 8
4
Он говорит, что хочет видеть меня всегда, и так как сегодня суббота, мы можем встретиться уже через час.
Я поправляю макияж – наношу побольше туши на ресницы, побольше блеска на губы и побольше тонирующего средства под глазами, и сообщаю старой сволочи, что поеду в спортклуб прямо сейчас. Как назло, он вызывается отвезти меня туда самолично – ведь в субботу не должно быть пробок на дорогах. Значит, придётся ещё полчаса топать пешком от клуба до разрушенной церкви (у меня с моим мальчиком стало традицией встречаться именно там.) Я уже предвкушаю, как подойду к нему, улыбаясь, не спеша, положу руки ему на плечи, и почувствую, как он обнимает меня, прижимая к себе, а потом в первый раз (в первый раз за сегодняшний день) поцелую – крепким и долгим поцелуем, почувствую запах его кожи и одеколона, зажмурюсь от удовольствия…
– Почему ты улыбаешься? – спрашивает японец.
Я возвращаюсь с небес на землю и думаю о том, что вот так и прокалываются все неверные жёны и мужья!
– Представила, как буду купаться в бассейне…
– А может, представила какого-нибудь мускулистого тренера? – старая сволочь смотрит на меня с выражением ворчливой подозрительности на физиономии.
Я вздыхаю: ”Ну вот, начинается!”
– Не волнуйся – они мускулистые, но по лицу видно, что совсем дураки, а я с дураками не связываюсь – ты не в счёт, – старая сволочь пропускает эту шпильку мимо ушей. – К тому же, я ведь не говорю по-немецки!
– И всё равно подозрительно – зачем тебе каждый день ходить в спортклуб? У тебя отличная фигура!
– А вдруг я начну толстеть? – эта реплика заставляет старую сволочь на минуту призадуматься, а затем он выдаёт следующее изречение:
– Да, что правда, то правда – вы русские все к старости становитесь толстыми, поэтому ты должна уже сейчас начать работать над своим телом, я хочу, чтобы ты, как можно дольше оставалась красивой.
Я возмущена этим заявлением до глубины души, и уже открываю рот, чтобы выступить в защиту чести своей нации, но во время соображаю, что стереотипы времён холодной войны и железного занавеса, внушённые моему мужу средствами массовой информации, мне на руку… и закрываю рот.
Мы садимся в автомобиль.
– Пристегнись.
– Терпеть этого не могу! В России никто никогда не пристёгивается! Один раз я пристегнулась, когда ехала в такси, потому что мне накануне дурной сон приснился, так водитель надо мной смеялся – смеялся!
– Ты теперь не в России, – замечает германско – подданный японец ехидно и даже как-то мстительно. Я решаю, что я ему это припомню…
Какое-то время мы едем молча, слушая по радио красивую лиричную песню. Я представляю, как мой мальчик садится в вагон метро и едет на встречу со мной. Я представляю, что сижу сейчас там, рядом с ним, обняв его… Стоп! Я чувствую опасность – ни к чему мне так сильно увлекаться! Я смотрю на старую сволочь, будто ожидая от него поддержки, но… глаза б мои его не видели! Вот если бы он поскорее умер…
И что тогда?
Почему-то я не уверена, что тогда всё будет замечательно.
Богатая женщина средних лет и молодой красивый парень – на что это похоже? Богатый старик, его молодая жена и её любовник, а это на что похоже? С какой стороны не взгляни, а выглядит это банально и пошло. И старая сволочь, и я этого заслужили, а вот мой мальчик – нет. В нём нет ни пошлости, ни банальности – он чист и необычен, и я не хочу осквернять его, втягивая, в пустую интрижку. Я могу отказаться от него сейчас, пока не поздно и найти кого-нибудь попроще, по заурядней…