Записки путешественника. Части I-II. Удивительные приключения в Африке и Америке: ЮАР – Мексика – США - стр. 3

За несколько дней в бане скопилось очень много зверьков. Когда бабушка открыла дверь, чтобы растопить печь в банный день, то большая толпа оголодавших и озверевших животных сбила ее с ног и устремилась на волю.

По всей деревне пронеслась большая ватага сусликов и хомяков, а за ними еще более многочисленная стая псов – с лаем, воем, визгом и писком, сначала по дороге, поднимая облака пыли, а затем по дворам и огородам – эта огромная свора, собравшая всех деревенских собак, с грызунами во главе, как мощный торнадо, петляя, пронесся по деревне, уничтожая созревающий урожай и сметая во дворах все, что попадалось на пути: ведра, крынки с молоком, тазы и умывальники, сепараторы, маслобойки, заборы и палисадники – все опрокидывалось, билось и уничтожалось по пути этой очумелой оравы… Все село Красноярово долгие годы помнило это происшествие и его разрушительные последствия.

Когда мне было десять лет, то во время сбора грибов с отцом в глухой тайге, за многие километры от единственного населенного пункта в тех местах – золотодобывающего прииска Дамбуки, я случайно наткнулся на молодого и очень крупного глухаря, который клевал бруснику и клюкву на мху. Мы неожиданно увидели друг друга, когда между нами было метров десять, и я почему-то, встретив глухаря, мгновенно кинулся бегом к этой большой и красивой птице, которая тут же стала убегать от меня. Даже по земле, покрытой мхом, брусникой и клюквой, глухарь бежал намного быстрее меня. И на ходу огромный пернатый богатырь расправил крылья и взлетел. Но кроны деревьев на высоте около трех метров переплелись в сплошной свод, и глухарь, ударившись о ветки, рухнул опять на землю. Птица, конечно, поняла свою ошибку и устремилась к солнечной опушке, где она могла спокойно взлететь, но при падении она потеряла скорость, а я, наоборот, только прибавил, почуяв невероятную удачу.

Когда глухарь, уже на опушке, снова развернул свои крылья для взлета, я рухнул сам на него сверху и прижал его двумя руками к земле. И в этот момент я увидел, что это не птица, а огромный птеродактиль с разинутым мощным, больше, чем у орла, клювом и красным шершавым языком. Издавая угрожающее шипение, он осматривал меня черным глазом с ярко-красным ободком-бровями и выбирал, с какого места начинать меня рвать на куски.

Я в панике начал звать отца с криками, что я поймал глухаря. Отец, услышав такие странные панические возгласы, быстро поспешил мне на помощь. Я просил отца оставить этого птеродактиля живым, и птица оказалась в рюкзаке и затем у меня в клетке. Мои друзья-мальчишки и бывалые охотники приходили посмотреть на это чудо. Охотники подолгу, месяцами жили в зимовьях в глухой тайге и промышляли охотой и рыбалкой. Они хорошо знали жизнь и законы тайги. Они смотрели на моего глухаря в клетке, качали удивленно головой и говорили, что никогда не слышали о том, чтобы кто-нибудь и когда-нибудь поймал глухаря руками, так как это очень осторожная птица, и к ней очень трудно подобраться даже на расстояние выстрела из охотничьего ружья.

Около месяца глухарь привольно жил у меня в большой клетке, сооруженной из собачьего вольера, – пил, ел свежие ягоды и всякие вкусности. Отец мне говорил, что в неволе глухарь не живет. Так и случилось – эта удивительная птица однажды заснула и больше не проснулась. И вскоре у меня появилась могилка в лесу, за которой я ухаживал и еще долго вспоминал эту чудо-птицу.