Записки патологоанатома - стр. 31
Никому другому не было позволено так себя вести; но Кислую не одергивал никто, даже заведующий. Не потому, что любили, а потому, что знали: это бесполезно. Лариса Александровна будет хлопать чрезмерно накрашенными ресницами, пожимать плечами, смотреть умоляюще, но разговор доведет до конца. Как и все прочие свои затеи. Обделив эту достойную женщину здравым смыслом, природа наделила ее великим упорством. Именно колоссальное упорство превратило тихую скромницу в доцента кафедры патологической анатомии.
Кислую Данилов невзлюбил сразу, потому что во время ее занятий у него обязательно начинала болеть голова. Он не знал, что было тому виной: то ли визгливый голос Ларисы Александровны, то ли ее личная энергия, то ли разнообразная ерунда, которую она говорила и вытворяла во время занятий, – но от головной боли, возникающей на ее лекциях, не помогали даже таблетки.
Но сегодня голова у Данилова болела из-за Елены, из-за того, как вела себя его драгоценная гражданская супруга.
Нет ничего странного в том, что люди годами живут вместе без соответствующих печатей в паспортах. Как говорится – не в документах дело, а во взаимопонимании. Но когда женщина, уже одобрявшая идею похода в ЗАГС, вдруг говорит: «А что это изменит? Сейчас совсем нет времени. И вообще, давай не будем торопиться», это настораживает и заставляет серьезно задуматься.
Вдобавок женщина, которая всегда жаловалась на усталость от своей ответственной службы (а заведовать подстанцией и впрямь нелегко), внезапно приобретает вкус к регулярным встречам с подругами вечером после работы. Приходит не слишком поздно – ведь дома ее ждет ребенок, а иногда и муж, пораньше вернувшийся с подработки. О встречах ничего не рассказывает, ограничиваясь дежурной фразой вроде «почесали языки и разбежались». И снова курит, несмотря на то что расставалась с этой привычкой по своему собственному почину и продержалась несколько месяцев.
Но больше всего Данилова озадачило то, что Елена постепенно перестала интересоваться его делами. Спросит: «Как ты сегодня?», услышит в ответ дежурное: «Нормально», и все! Жену даже не удивила сумма, которую Данилов заработал в патологоанатомическом отделении; а Владимир был уверен, что Елена обрадуется. Добрейший Юрий Юрьевич выписал Данилову премию, существенно превышавшую совместительский оклад. Вместе с деньгами, полученными за ночное дежурство вместо Валеры, вышло очень прилично.
Дома витал запах тайны, запах пряной сосновой горечи; и удивительно было не то, что от всего этого у Данилова болит голова, а то, что она еще не взорвалась.
Данилова подмывало задать Елене прямой вопрос – он любил ясность и ценил те преимущества, которые она предоставляет. Но, начав спрашивать, он стал бы прокурором, а Елене пришлось бы защищаться или оправдываться. Ничего из этого не получилось бы хорошего.