Записки офис-менеджера, или Приключения Шапки. Любовный роман - стр. 10
Ее рассказы, пусть и казавшиеся на первый взгляд какими-то сказками, оставили незабываемый след на моей картине мира, поэтому, пересказывая их, заново убеждаюсь, как, с одной стороны, сложно, многогранно, мудро мироустройство и как, с другой, ограничено наше восприятие его.
***
Аннушка происходила из какого-то древнего ведьмовского рода, поэтому одинаково хорошо ведала не только сексологию, патологию, психологию, но и гадание на картах, рунах, кофе. В чем мне много раз пришлось убеждаться, сидя на собственной кухне, отпивая горький кофеек из маленькой чашки, также привезенной и хранимой в старом кожаном чемодане.
Из тщательного рассматривания расплескавшегося остатка кофеинок по стенкам следовало многое: скорое расставание с Вадиком, сильный недуг, сближение с очень влиятельным человеком и долгая жизнь за пределами родины… В этот момент Аннушка умильно, как могла только она, улыбалась и, чтобы как-то скрасить шок, всегда прибавляла: «А также огромное светлое будущее». Все это представлялось таким нереальным, что даже Вадик не смущался, слушая о расставании, и добродушно подливал кипяток в огромную кружку квартирантки, дымившую чабрецом.
Вперемешку с гаданием Аннушка делилась впечатлениями о проделанной за день работе… А работа ее выходила за грани тогдашнего понимания действительности. Ибо секс присутствовал в моей жизни во всей своей юношеской полноте, которой не требовались ни советы докторов, ни резиновые игрушки, хранившиеся в волшебном чемодане квартирантки, ни какие-либо другие подсобные чудные предметы и средства. Однако все они в огромном количестве требовались москвичам, особенно тем, кто готов был платить неимоверные, несуразные деньги, чтобы Аннушка одним глазом взглянула на процесс их совокупления или попрактиковала на них знания фармацевтики, физиологии, психологии и… магии.
Мы с Вадиком четырежды переспросили и получили однозначный розовощекий кивок: да, иногда помогали привороты и заговоры, зелья, переданные по наследству бабкой.
Пережевывать пищу во время рассказов Аннушки являлось непосильным занятием, и вскоре мы поднаторели с Вадиком ужинать до прихода квартирантки, чтобы уже со свободными ртами и ушами слушать в четыре уха и два разинутых рта эти удивительные истории. К слову сказать, их было не много. Ибо из-за высоких гонораров Аннушка съехала от нас, как уже говорилось выше, через месяц в неизвестном направлении, но с огромным желанием покорить столицу в области сексопатологии и заработать на квартиру и прочие нужды занятого человека.
Итак, обычно ей звонили поутру, и уже к вечеру она выезжала со своим чемоданчиком на дом, где ей следовало отсмотреть процесс соития своих больных (уместное слово, выбирайте смысл самостоятельно) и дать профессиональные рекомендации по улучшению этого действа. Возвращалась, стало быть, она уже ближе к ночи, уставшая, но довольная, как и ее пациенты, множившиеся (во всех смыслах) день ото дня сарафанным радио, так что скоро наша квартирантка, как и обещала в начале, по многу дней не возвращалась домой, лишь названивала из разных городов расспросить о здоровье Купидона.
Аннушка была не сильно удивлена таким наплывом клиентуры, ибо еще в Киеве получила широкую известность, сослужившую добрую рекламу и в Москве. А вскоре она нам поведала, что решила сузить круг работы, при этом повысив ценник до суммы, которую мы с Вадиком проглотили не сразу… Она составляла два наших оклада. Боже, кто же были ее пациенты?