Записки о способностях - стр. 27
«Все психические процессы, с изучения которых начался наш анализ психического содержания деятельности человека, протекают в личности, и каждый из них в своем реальном протекании зависит от нее» (Рубинштейн, 1940, с.514).
Если вдуматься в это высказывание, то станет очевидно, что нечто, названное психическими процессами, зависит от личности, но зависит лишь «в своем реальном протекании». Иначе говоря, от моей личности не зависит, есть ли у меня способности, но зависит то, как я их буду раскрывать и даже, какие из них я изберу раскрывать. Вероятно, зависит и успешность раскрытия.
Именно это подтверждает Рубинштейн, говоря дальше:
«Зависимость психических процессов от личности выражается, во-вторых, в том, что они, как показал наш анализ их развития, не имеют самостоятельной линии развития: их развитие оказывается зависимым от общего развития личности» (т.ж.).
Это точное рассуждение, к тому же, на мой взгляд, соответствующее действительности. Сомнение появляется лишь, когда Рубинштейн превращает личность в нечто, от чего зависит уже не раскрытие способностей, а они сами:
«Тот факт, что психические процессы человека суть функции личности, выражается, в-третьих, в том, что они у человека не остаются только процессами, совершающимися самотеком, а превращаются в сознательно регулируемые операции, которыми личность как бы овладевает и которые она направляет на разрешение встающих перед ней в жизни задач» (т.ж.).
Все верно. Но что значит, «психические процессы» – функции личности? Меня это настораживает, поскольку положено в основание всего рассуждения. И если здесь ошибка или ложь, искажение накопится.
И действительно, всего через пару страниц личность оказывается уже в совсем ином отношении к способностям:
«Способности квалифицируют личность как субъекта деятельности, будучи принадлежностью личности, способность, конечно, сохраняется за личностью как потенция и в тот момент, когда она не действует» (т.ж.с.536).
Личность, оказывается, не использует способности, раскрывая их и развивая, она ими владеет. Но это означает, что она и есть та среда, которая порождает способности, и в которой они существуют. А это сомнительно. Тем не менее, что говорит об этом сам Рубинштейн?
Итак, способности. Тут Рубинштейн блещет красотами рассуждения, причем, не сомневаясь в собственных построениях, поскольку они не были изменены до последнего издания. Стоит вчитаться, тогда многое будет понятно с этим мыслителем.
«Термин способности употребляют в житейском обиходе очень широко; в психологической литературе им немало злоупотребляли. Так называемая «психология способностей» сильно дискредитировала это понятие. Наподобие мольеровского ученого врача, который «объяснял» усыпляющее действие опиума тем, что опиум имеет «способность» усыплять, эта психология объясняла любое психическое явление тем, что приписывала человеку соответствующие «способности».
Способности, таким образом, в ученом арсенале этой психологии служили нередко для того, чтобы избавиться от необходимости вскрыть закономерности протекания психических процессов» (т.ж.с.533).
После такого решительного вступления ожидается, что автор сейчас положит конец произволу в использовании понятия «способности», даст ему четкое определение, и больше ни одна психологическая сволочь не сможет мольеровски издеваться над способностями, дуря людей тем, что способность есть способность к чему-то!