Записки Ночного Ангела - стр. 35
До рассвета осталось совсем чуть-чуть, и мы решили лечь в машине поспать пару часов, чтобы продолжить поиск уже при дневном свете.
Через час нас разбудила Нюра, сказав, что нашли… живого.
Нашла пострадавшего Стрекоза. Мне кажется, я тогда увидел ее впервые. Точнее, мне еще не раз так покажется, я годами упорно не буду помнить ни ее лица, ни имени, ни голоса. И она терпеливо, год за годом, зная мой диагноз, подходя ко мне и здороваясь, будет представляться полным именем с позывным:
– Привет! Я Аня… Стрекоза.
Я подолгу буду вглядываться в ее лицо, пытаясь сопоставить полученную информацию с базой данных в своей голове, а она будет терпеливо смотреть мне в глаза, пока я, наконец, не сложу два плюс два и не улыбнусь в ответ.
Но все это будет потом. А сейчас она просто нашла грибника, остановившись со всей группой на привал. Группа сидела, замерзая под ветром, а Стрекоза тем временем в силу своей неуемной энергии, нарезала круги вокруг места стоянки и неизменно курила. Зайдя на очередной круг, она и наткнулась сначала на оранжевый пакет, а потом уже и на лежащего в траве грибника. Дед лежал под кустами, вытянувшись в струну как оловянный солдатик. Стрекоза отметила наличие дыхания, глаза пострадавшего были открыты, но ни на какие раздражители он не реагировал.
Состояние деда определить никто в нашедшей группе не смог… «вроде спит».
Понятно, что пострадавший без сознания. Мы с Кипятком выдвигаемся на эвакуацию. Нюра упорно просит всех оставаться на месте обнаружения, до подхода нашей группы, для организации эвакуации. Нашедшие обычно не совсем адекватны по причине адреналиновой бури и довольно часто пытаются вынести пострадавшего в другую сторону от штаба. И такие случаи были не единожды.
Но, несмотря на все просьбы Нюры, за сто пятьдесят метров до точки обнаружения мы встречаем всю группу с пострадавшим на носилках. В петли вставлены две осиновые жерди, и носилки несут четверо. Вся процессия медленно двигалась навстречу нам.
Дед лежал во всей своей сырой одежде, накрытый пленкой «спасательного одеяла». Глаза закрыты, дыхание медленное, руки согнуты в «позе боксера». Тело напряжено, как струна. Кожа синюшно-бледная. Пульс на лучевой артерии не определяется. Налицо все признаки гипотермии тяжелой степени. Впереди всего этого шествия Стрекоза и Булка, обе смотрят в навигаторы. В тот самый момент, когда мы подошли к группе вплотную, одна из жердей с громким треском переламывается пополам. Я каким-то чудом успеваю схватить лямки носилок и не даю упасть пострадавшему на землю. Произошедшее дало время уложить носилки в траву и быстро осмотреть пострадавшего. Кипяток идет в начало колонны, чтобы контролировать направление движения.
Мне достались две лямки в ногах. Смотря под ноги, дабы не упасть самому и не стать причиной падения для пострадавшего, я совершенно потерял счет времени. Наконец вся процессия уперлась в забор СНТ, в серых досках которого была проделана небольшая, но надежно закрытая дверь, в которую мы и постучали.
– Кто там еще?! – донеслось из-за забора.
– Спасатели! – после некоторой паузы ответил кто-то из головы колонны.
Естественно, никто с той стороны этому заявлению не поверил, и всем пришлось тащиться вдоль забора в поисках другой, уже незапертой, калитки. Таковая, впрочем, скоро нашлась и, перетоптав грядки с морковью и капустой, процессия вывалилась на дорогу, идущую внутри садового товарищества. Мы шли по ней не меньше километра, но так и не приблизились к штабу. Напротив, мы от него прилично отдалились.