Записки нечаянного богача – 4 - стр. 6

А завтра был запланирован праздник. Исполнялось два года «Трём медведям». И Городу. Новые Княжьи Горы тоже готовились отмечать день рождения. И, как водится у нечаянных богачей, без сюрпризов мы обойтись просто не могли.

То выступление трёхцветного трио на острове мы вспоминали частенько. И выход из-под сени деревьев, и драматическая пауза – и апогей, с демонстрацией того, что шутки шутками, но могут быть и дети, как ещё давным-давно, до моего рождения, говорил мудрый Райкин. И нашу реакцию тоже.

Я тогда с тяжким вздохом поднялся, отряхнул ладони от белоснежного песка и скорбно шагнул к трём замершим в непонимании ангелам. Обнял своего, сухо, по-деловому. И сообщил:

– Мужайтесь, дорогая! – дёрнув при этом подбородком, как незабвенный штабс-капитан Овечкин из «Новых приключений неуловимых».

Надежда не подвела, мгновенно выдав в ответ с интонацией гнусавого Кролика из «Винни-Пуха»:

– Уже уходите?

Держать независимое и невозмутимое лицо сделалось невозможным, да уже и незачем. Я подхватил жену на руки, подкинул, поймал, перехватив поудобнее, обнял уже по-настоящему и расцеловал. К этому времени начали шевелиться лежавшие на песке друзья, подобного опыта не имевшие, как и жён с таким идеальным чувством юмора, как моя.

– Эт-то то, о ч-чём я думаю? – ткнул пальцем в полоски Головин. Бледный Головин. Чуть заикающийся, бледный и с обалделым видом Головин, какого, готов спорить, никогда никто и нигде не видал, ни в тех примерно краях, ни в этих.

– Откуда я знаю, о чём ты там думаешь? – резонно отреагировала Бадма, качнув загорелым бедром. Чем заморозила приключенца ещё на пару минут.

Финансовый гений предсказуемо сложил два и два быстрее военного – Лорд подхватил и закружил Милу, вопя что-то непонятное, но крайне эмоциональное. Тут догрузилось понимание картины и у Тёмы. Он сцапал неуловимым, но каким-то бережным движением, свой цветок прерий и запустил второе торнадо на песке, рядом с Ланевскими, ухитряясь как-то не пересекаться траекториями. Специалист, видно по нему.

А потом мы затребовали у Антуана и Анетты праздничный ужин, с которым наши новые друзья, тёмные снаружи, но очень светлые внутри, не подвели. Проводив жён, ставших, как ни странно, ещё более любимыми, мы уселись прямо на ступеньках бара, что был ближе к избушкам-бунгало, и принялись приводить взъерошенные эмоции в порядок. При помощи рома, понятное дело.

– Я, Дим, сейчас запоминать могу, но не хочу и не буду. Но завтра мы на вас с Надькой насядем плотно. И так, и под запись возьмём, на всякий случай. Просто предупреждаю, – просто предупредил Тёма. Серёга, сидя рядом с ним, горячо кивал, подтверждая своё участие в завтрашнем брифинге молодых родителей.

– Не вопрос, мужики. Всё, что знаю и помню – расскажу. А пока, раз у нас сегодня последний спокойный день, отдыхаем, смотрим на звёзды и слушаем прибой. И чаечек. Ну так, в целях тренировки, – ответил я. И как в воду глядел. И лучше бы в части чаечек, конечно…

Каким боком у них в головах всплыл «Лев мисс Мэри» и прочие Аланы Квотермейны – я не понял. Но это и не важно было. Понимать то, что происходит в мозгах беременных – дело неблагодарное, гиблое даже, я бы сказал. Потом. Тогда ничего не сказал. Хотите сафари – нате сафари. Вышло так, что мужья ваши оказались не самыми бедными людьми и в этом полушарии, и в нашем, поэтому ни с организацией, ни с оплатой вопросов не возникло. С первым помог Тёма и кто-то из его многочисленных сослуживцев, раскиданных по миру так, что и не придумаешь. Кто-то, кому надо было, придумал – а тебе не надо. Главное – помнить, что «у России нет никаких границ, у России есть только горизонт», как замечательно сформулировал в своей прекрасной песне Игорь Растеряев. И вот мы уже летим в Додому, фальшивую столицу Танзании, от названия которой у меня в памяти постоянно всплывал амбициозный царь Додон из сказок Пушкина. Которого то ли жареный петух клюнул, то ли иной какой-то беспилотник, но в любом случае кончилось там всё, как водится в русских сказках, препогано. Головин тоже пару раз пошутил грустно, что «лучше бы до дому, конечно, чем в Додому». И обмолвился, что «примерно в этих краях» уже бывал. И что госпиталя́ в Танзании – редкое барахло.