Записки нечаянного богача – 3 - стр. 23
«Волков! Ты заколебал!» – рявкнул внутренний скептик голосом Тёмы Головина. «То тебе шумно, то тихо, то дует, то ещё чего-нибудь! Уймись уже!». Я был согласен с ним. Но в то же время не мог игнорировать странное чувство опасности, очень похожее на то, что одолевало перед визитом в проклятый особняк Толика.
– Пап, а ты скоро вернёшься? – неожиданно спросила сверху Аня, перестав петь на середине куплета.
– Да, Анют, скоро. Постараюсь за неделю обернуться – и к вам обратно. Ты, наверное, тогда меня вплавь обгонишь уже, у тебя же с каждым днём всё лучше и лучше получается, – нехитрая лесть заставила дочь гордо выпрямится и широко улыбнуться. Не знаю, как это произошло, но её улыбку я почуял затылком.
– А мне сегодня ночью дядя приснился, у него настоящий щит был и большая сабля! – вдруг вспомнила она.
– Рыцарь? – спросил я, изобразив интерес.
– Нет, лыцари все в доспехах, а он просто в каком-то пальто был и в сапогах. А щит красивый – красный такой, с тремя полосочками. А сверху там волк, тоже красный. Я запомнила потому, что ты же говорил, что волки нам родня, правда?
– Правда, родня, – ответил я, кажется, лишь чудом не сбившись с шага и сохранив спокойный тон в голосе. То, что Ане приснился кто-то из Волков-Ланевских, мягко говоря, обеспокоило. – И чего говорил тот дядя во сне?
– Сказал, что я красивая и умная! – и я снова почувствовал, как она завозилась на плечах, принимая, видимо, ещё более горделивую позу. – И ещё что-то про солёную землю.
– Шляхта – соль земли? – предположил я.
– Точно, точно! Пап, а шляхта – это кто?
– Раньше люди делились на несколько групп, – начал я, заметив, что Второв с Машей на плечах чуть сбавил шаг и, кажется, внимательно прислушивался. – Кто-то торговал – они были торговцами, торговый люд. Кто-то выращивал на земле рожь, пшеницу, овощи и скотину всякую – они были крестьяне, простой люд. А были такие, кто решал – чем торговать, что сажать, где пасти. Путь определял. Путь – значит шлях. Шляхта – служилый люд, так в книжках пишут. Раньше говорили, что они служили только царям и императорам. Но ещё раньше, оказывается, в совсем давние времена, службой считали заботу о тех, кто шёл за ними по их пути, по их шляху. Они были людьми чести, добрыми к друзьям и справедливыми к врагам, наши предки.
– Значит, мы тоже шляхта? – уточнила Аня, свесившись с плеча так, чтобы заглянуть мне если не в оба глаза, то хотя бы в один.
– Да, но только до тех пор, пока живем честно, – кивнул я.
– Дядя тоже так сказал. Слушайся родителей и живи честно. А ещё просил тебе кланяться зачем-то, – дочь попробовала поклониться сидя и ткнулась острым подбородком мне в макушку.
– Спасибо, что передала. Ничего больше не говорил он?
– Благодарить ещё велел за какого-то мытого… сбитого…, – а теперь она явно нахмурилась, вспоминая правильное имя.
– Змицера? – подсказал я.
– Да, да, точно! За Змицера нашего благодарю батюшку твоего, – дословно передала она послание. – В гости жду северного соседа. Так и сказал. А почему ты северный сосед? Потому что на север ездил, да?
– Наверное потому, что наши с тобой предки жили километров на двести ближе к северу, чем тот дядя, что тебе приснился, – задумчиво предположил я.
Тем временем мы дошагали по пляжу до шатра, и я опустил дочь на песок. Она ойкнула, потирая отсиженное место, но вскоре уже сорвалась вслед за Машей, и от столов послышались их весёлые визг и смех.