Записки нечаянного богача – 2 - стр. 15
– Да. Неровные, как и весь текст. Видно, что рукописный, но рука нетвердая, как после болезни. Или пыток, – заинтересованно предположил я.
– И мои так же предположили. А тот факт, что нашли грамотку в овраге, с пятью богато одетыми и вооруженными трупами, и еще тремя попроще, позволяет судить, что сигнал князя его люди считали верно – проговорил Второв.
– Можно узнать, где именно? – интерес во мне разгорался. Ну а кто бы упустил такую тайну и такое приключение?
– Разумеется. При раскопках въездной башни в Старице нашли. Прямо во рву, далеко оттаскивать не стали, видимо. А то, что одежда и оружие сохранились, вероятно, говорит о том, что забрать их местным что-то не позволило. Как думаешь, что? – он посмотрел на меня с таким прищуром – куда там Головину.
– Зарок, полагаю. Клятва князю. Честь, если коротко, – предположил я, – тогда она, как Вы справедливо заметили, имела вес и значила гораздо больше.
– Резонно, – довольно кивнул Михаил Иванович, – поэтому факты говорят нам, что по тайному знаку князя его люди ликвидировали группу явно серьезных ребят. Полагаю, что боярских. Пара моментов позволяют предположить, что Шуйских.
– Опять эти «левые», – не удержался я и сморщился.
– Поясни? – заинтересованно повернулся ко мне старик.
– Ну, шуя и десница, левая и правая руки. Шуйские – те, кто стояли ошуй, по левую руку. Про них в истории Руси и российской столько дряни – лопатой не отгрести. Даже жалею, что ни про одного Десницына ничего не известно. Как будто и не было их. Или и вправду не было? – я посмотрел на хозяина.
– Были, Дима, были, – медленно проговорил он. Нажал что-то на той интерактивной панели, что висела перед ним, встал и переставил свой стул ближе ко мне. Что там было с той стороны картинки, куда он нажимал – я не видел, панель была с моей стороны матовая и с ожидаемым двухцветным кругом посередине.
Дверь открылась бесшумно. Заехал сервировочный столик и вслед за ним – мужчина средних лет. Невысокий, с пузиком, даже, кажется. Но походка, взгляд, и что-то еще, неуловимое, но явно ощутимое, говорили – опасность! Я непроизвольно чуть отодвинул стул от столешницы, повернув его в сторону двери. На появившемся столике лежала большая белая льняная салфетка, из-под которой пахло свежим теплым ржаным хлебом, чесноком и чем-то мясным. А посередине она была приподнята пирамидой, словно скрывала собой бутылку или графин.
– Дима, знакомься: мой помощник Федор. Очень ответственный и профессиональный, эрудит и умница, – представил вошедшего хозяин. Мы пожали руки под краткое «Дима – Федор». Голос у помощника был глуховатый, но не по росту басовитый. Ладонь жесткая, причем как-то непривычно, будто мозоли были не только там, где у всех, но и на пальцах: подушечках и кончиках. Опасное такое расположение, тревожное. На умницу, эрудита, гитариста или скрипача Федя похож не был. На убийцу – пожалуйста. На непривычно трезвого патологоанатома – вполне. Больше всего, почему-то – на Мистера Белого из «Бешеных псов», только чуть пухлее, как тот, наверное, выглядел бы, переживи он лихие девяностые.
Он убрал салфетку ловким незаметным движением фокусника или ниндзя, и на столике появились графин в ведерке со льдом, пара лафитничков, один в один как у меня дома, нарезанная буженинка, блюдо с соленьями и глубокая блестящая посудина, похожая на салатницу, наполненная маленькими греночками, в середине каждой из которых высилось что-то беловато-кремовое, исходящее паром. «Когда-то их великолепно приготовляли в “Славянском базаре”» – мгновенно влез облизнувшийся внутренний реалист.