Записки капитана флота - стр. 48
Нас посадили против него на доску, положенную на два куска дерева и покрытую рогожками. Он спросил наши имена, сколько нам от роду лет и здоровы ли мы. Вопросы его и наши ответы записал бывший с ним чиновник, который при сем случае, кажется, исправлял должность секретаря. Потом, пожелав нам счастливого пути, он велел нас вести далее.
Скоро после сего поднялись мы на гору и увидели обширную долину, а вдали город Хакодаде. Потом, спустившись с горы, пришли мы на последний ночлег в селение, называемое Онно. Сие селение есть величайшее из всех, чрез которые мы проходили, и по местному своему положению самое лучшее. Оно находится в обширной долине, имеющей в окружности верст двадцать пять или тридцать, с трех сторон окружена она высокими горами, защищающими ее от всех холодных ветров, а с южной стороны находится Хакодадейская гавань и Сангарский пролив. Долина орошается множеством небольших быстротекущих речек и ручьев. Селение Онно стоит, так сказать, в саду: каждый дом имеет при себе обширный огород и сад. Кроме всякого рода обыкновенной в Европе огородной зелени мы видели и деревья с плодами: яблони, груши, персиковое дерево, а сверх того местами коноплю, табак и сарацинское пшено. Онно находится верстах в семи от Хакодаде.
Здесь не излишним будет заметить насчет многолюдства и трудолюбия японцев, что по всему берегу, по коему мы шли, протягивающемуся почти 1100 верст (японцы считают от Кунашира до Хакодаде берегом 255 ри, из коих каждая имеет с небольшим 2000 сажен нашей меры), нет ни одного залива, ни одной заводи или даже изгиба берега, где бы не было многолюдных селений[37]; даже между селениями на летнее время становятся шалаши, в которых живут люди. Все они вообще занимаются рыбной ловлей, добываемую рыбу солят и сушат, также достают морские раковины и сушат их. Равным образом сбирают приносимое к берегу в великом количестве морское растение, называемое русскими в том краю морской капустой, которую, расстилая на песке, сушат, потом складывают в кучи, похожие на сенные копны, и покрывают рогожами, пока не придет время грузить оную в суда для отправления в порты главного их острова Нифона. Море ничего не производит такого, чего бы японцы не ели: всякого рода рыба, морские животные, раковины, растения морские, трава, растущая на каменьях, – все это употребляется ими в пищу, и потому-то великое множество людей занимается беспрестанно прибрежными промыслами для прокормления невероятного народонаселения Японии.
Верстах в ста пятидесяти или двухстах от Хакодаде кончаются курильские селения[38] и начинаются японские; их разделяет небольшая, но весьма быстрая река, чрез которую мы по причине недавно бывших дождей с немалым трудом могли переехать. Курильские селения большей частью невелики и состоят из хижин, нет при них ни огородов, ни садов, и вообще имеют они вид бедности. Одни только японские домики между ими, в которых живут начальники или приставы японские и приказчики, надзирающие над промыслами, порядочно построены, содержатся очень опрятно и окружены огородами и садами.
Японские селения, напротив того, имеют совсем другой вид: они очень обширны, расположены правильно улицами, строение все деревянное, но весьма чисто отделанное; при всяком доме есть огород, а при некоторых и садик. Во всей Японии нет другого строения, кроме деревянного. Японцы несколько раз нам говорили, что они могли бы и каменные дома строить, не хуже других народов, но землетрясения, часто у них бывающие, того не позволяют. В улицах и в домах опрятность удивительная; народ гораздо живее, и на всех лицах заметно удовольствие. Впрочем, и о курильцах нельзя сказать, чтоб они казались печальными; вообще матсмайские курильцы довольно высоки, статны, проворны и гораздо виднее и мужественнее, нежели наши курильцы или те, которые обитают на островах Итурупе и Кунашире.