Записки графомана. Повесть-эссе - стр. 5
И все чувствуют нестабильность, переходящую в истерику. Тут не нужна поэзия.
Почему люди не хотят выйти за пределы своих обычных забот, обыденного сознания? Неужели это страх за свою жизнь, перешедший в стокгольмский синдром? Ведь, я ищу, потому что задыхаюсь! Во всяком случае, недавно искал. Зачем заставлять людей искать что-то еще? Гамлет говорил о бедном Полонии: «… ему надо плясовую песенку или непристойный рассказ, иначе он спит».
Короче, я столкнулся с обыденной реальностью, рациональностью мышления. Это была другая способность видеть, отличная от той не обычной реальности, которую испытал.
Я самонадеянно считал, что обыденное сознание, в отличие от моего, – это то, когда обыватель знает обо всем понаслышке, не интересуясь глубиной событий. В его душу проник лишь один источник информации о мире, который только и был доступен для него и переродил сознание – государственный «телеящик», и он, уверенный в его непогрешимости, отвергает альтернативные источники, например, интернет.
Один из представителей народа фыркал:
– Оппозиционеры? Они все предатели.
– Можно узнать, почему? – спросил я.
– Ты что, телевизор не смотришь! – грозно сказал он.
– Я интернет…
– Помойка – ваш интернет!
Избегание ответственности, унижение достоинства – мотив любой формы коллективизма (тогда я читал психолога В. Франкла, бывшего узника Освенцима).
Люди верят в иллюзии, идут ощупью не зная куда, и цепляясь за спасительные общие истины. Потрясения могут их убить, и потому им хочется только приятного, развлечений. Оттого они смешны и даже милы. Я почему-то сострадал и жалел наивных людей. Всегда страшился только тех, кто ведет их насильно, убежденный с своей жестокой правоте.
Давным-давно отодвинулись куда-то годы войны, когда люди были собранными, плоскими и однозначными, ответственными за страну, отлитыми из цельного куска стали. Если бы была война, я тоже был бы чистым и цельным, «пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать».
Люди расслабились, вспомнили о хорошей жизни, и захотели пожить, иметь блага, выбиться на другой уровень. Брать на себя ответственность, любить и ненавидеть, – слишком тяжело. Все приспосабливались, как встарь, иначе человек не выживет. Возжелали престижных вещей, удовольствий и развлечений, что дает развитие компьютерной техники, искусственного интеллекта, создание биороботов взамен себя, отчего теряется чувство ответственности за сохранение рода, развивается эгоистичность и лень.
И я такой же, хотя во мне есть красная черта, ниже которой не позволяет опускаться совесть. Хотя иногда не удерживался от мелкой подлости особенно когда изменял подруге, но потом всегда помнил, и при воспоминании обжигал стыд, как нечто постыдное и страшное.
Короче, мы лишаемся способности мыслить и трудиться. Зачем, если работу за людей выполняют машины, автоматические линии и роботы? Пусть это не отменяет неравенство в использовании ресурсов и уровня жизни таких, как я, нищий студент.
Как пишут ученые, в результате научно-технического развития снижается рождаемость населения. Человечество, избалованное комфортом, растеряет в оранжерейных условиях данный ему природный инстинкт продолжения рода. И дети, которые родятся к 2080 году, станут последними жителями Земли. Рождаемость снизится до нуля. Я не мог вообразить, как это? Любовь, а значит, и дети будут всегда.