Записки генерала Жихарева. Роман ужасов - стр. 19
– Кто таков? – спросил Семен Михайлович проходившего мимо украинца.
– Тай, жидовський учитель! – скорчил тот презрительную гримасу.
Свисая с коня, чтобы достать клинком, поскакал кавказец в коричневой черкеске, и еще одна голова упала на мостовую. Парнишка с льняным чубом нацепил на нее свалившиеся очки и вставил в рот окурок.
– Ты, Семен, больше так не делай! – строго сказал Сталин при встрече с Буденным. – Дело не в этих жиденышах! Всех их к ногтю надо! Но сейчас такими действиями ты подрываешь доверие к нам трудящихся панской Польши. Присоединим Польшу – тогда все они краковяк запляшут. А пока нельзя! И грабежи прекрати!
Основной работы пока у Пашки не было. Активно шло наступление. Пленных поляков после допросов расстреливали или рубили шашками. Лишь несколько высоких чинов – майоров и полковников держали на случай обмена пленными. Да и пленных поляков было немного. Они держались до последнего патрона, а потом бросались в рукопашную. Развязка в таких случаях наступала мгновенно. Пашке пришлось расстрелять нескольких военспецов «из бывших», несогласных с решениями Сталина. Их быстро обвиняли в измене, быстро собирали трибунал, быстро выносили приговор, который Жихарев быстро приводил в исполнение. Хоронить казненных не требовалось – их гибель всегда можно было списать на поляков. Большую часть времени Пашка исполнял роль адъютанта. Он разъезжал по частям с поручениями, сопровождал Сталина в поездках, прислуживал за столом. Частенько бывали у Сталина в гостях Семен Михайлович с Климентием Ефремовичем. В таких случаях загодя приезжал ординарец Буденного. Привозил вина и коньяки из подвалов польских шляхтичей, немудреную закуску и гармонь-трехрядку. Пашка шел в обоз, тоже брал коньяк – российский, «шустовский» – пару бутылок «смирновской» водки, поскольку Ворошилов пил только ее. Вечером троица сходилась, обсуждала военные проблемы, выпивала. Потом Семен Михайлович брал гармонь, и долго пел с Ворошиловым русские, донские и украинские песни. Случалось, заходил командующий фронтом Егоров. Но тот выпивал рюмку-другую и откланивался.
– Полковник, что с него взять! – усмехалась вслед троица.
Постепенно чисто мужское общество наскучил приятелям. Пашке велели поставлять к столу к столу девчат из политотдела фронта. Те за время войны истосковались по любви. Кроме того, девушкам льстило, что любят их не писари с ординарцами, а высшие руководители Красной Армии. Перепадало и Пашке. Правда, чего-то необычного он не испытывал. После Таньки Воробьевой секс казался ему пресным. Однако памятуя случай в Царицыне, обращаться к девушкам с предложениями чего-то нетрадиционного он не решался.
Глава 8
В этот период серьезные разногласия, перешедшие в 16-летнюю ссору, начались между Сталиным и командующим Западным фронтом Тухачевским. Тот доказал, что именно его фронт является приоритетным направлением для главного удара. Поэтому он потребовал передать ему Первую Конную армию. Однако Сталин не хотел делить с кем-либо лавры победы. К тому же, взмолились Ворошилов и Буденный – под крылом Хозяина им прощались многие грехи. Не хотелось им прощаться с вольницей. Поэтому троица саботировала решение Реввоенсовета до тех пор, пока в дело не вмешался сам Ленин.
– Тяжело придется без кавалерии, – застонал Егоров.