Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел - стр. 78
Департамент личного состава и хозяйственных дел постепенно сосредоточил в себе законодательную часть министерства, бюджетную, финансовую, заведование недвижимостями в России и за границею, заграничными церквами ведомства, инструктированием заграничной службы, специальными вопросами личного состава – назначениями, производством в чины, наградами. Директором после влиятельного при министре Гирсе властного Никонова был красивый барон Карл Карлович Буксгевден, очень представительный сановник, в обращении предупредительный и приятный человек. Немного педант. Требовательный в делах службы. Но всегда неизменно корректный. В департаменте его не любили. Объективно говоря, он этого не заслуживал. Его не любили потому, что он был требователен и подтягивал сослуживцев. Подтягивать же приходилось. Таков был состав. Не было в нем дисциплины труда и сознания ответственности работы. Одни проявляли недопустимую на службе рассеянность, приводившую к ошибкам в актах и документах, другие – леность, третьи – бестолковость. Кого не нужно было, барон не подтягивал. Но всем цену отчетливо знал. Если не очень ухаживал и поощрял, то потому, что не было для этого оснований. Вице-директором был Михаил Иванович Муромцев, немножко подпрофессор, читавший лекции по международному праву в отделении восточных языков, фанатический поклонник поддерживавшего его известного международника профессора Мартенса, сам в достаточной степени бесцветный человек, тупой и упрямый. Плохим он был помощником своего директора. Заведовал совершенно второстепенною трафаретною трухой. Когда же ему пытались поручать составление законодательных записок, то ничего из этого не выходило. Языков не знал. По внешности и внутреннему содержанию представлял собою тип земского статистика. Плоховато был воспитанный, простоватый и грубоватый. Муромцева сослуживцы любили. И он подтягивал их, но со свойственною ему грубоватою простотой. Она почему-то больше нравилась выдержанного, корректного, но холодного подтягивания барона Буксгевдена. И еще любили Муромцева за то, что он не любил барона. Барон же относился к Муромцеву совершенно безразлично. Давно сознал, что помощи себе в Муромцеве не найдет. Но по большой деликатности не пытался отделаться от Муромцева.
Во главе Петербургского архива министерства с давних лет находился весьма почтенный сановной внешности человек барон Стуарт, замечательный преимущественно тем, что всех, кого только встречал из желавших поступить на службу в ведомство, всячески от этой службы отговаривал. Сподвижников его, стоя в описываемую пору далеко от архива, я совершенно не знал. Не знал никого и из состава Московского архива министерства.
Не представляет, по воспоминаниям, интереса останавливаться на многочисленном штате чиновников особых поручений при министре, ни на еще более многочисленных «состоявших» в ведомстве лиц, ранее служивших по ведомству, перешедших на другую службу, но пожелавших сохранить связь с министерством, а потому оставленных по их просьбе в списках ведомства.
Положительною стороною моей службы в министерстве, заключавшейся в совершенно маленьком деле издания «Сборника консульских донесений», была большая самостоятельность работы. Я собирал материал, отбирал из него для печатания наиболее интересное, получал на печатание одобрение редакционной коллегии и затем обрабатывал материал. Консулы за редкими исключениями были настолько плохими стилистами, что требовались основательные переделки текста. Во многих случаях приходилось «переводить» донесения с пестревшего иностранными выражениями и оборотами речи «консульского» языка на русский. А зачастую, прочтя и с трудом уразумев содержание материала, я вынуждался к переложению донесений своими словами. Издавая русский «Сборник консульских донесений», заинтересовался аналогичными иностранными изданиями. Попался интересный материал. На основании его я составлял газетные статьи, порою небольшие заметки, которые помещал в «Торгово-промышленной газете», издававшейся при Министерстве финансов. Брали у меня статьи и московские «Русские ведомости» через проживавшего в Петербурге видного их сотрудника В. Ю. Скалона. Однажды меня посетил на моей квартире редактор-издатель «Московских ведомостей»