Записки архивариуса. Сокровище Крезов - стр. 6
– Ну, что ты разошлась, аж испугала меня. Да вот Агата Борисовна не велит шум поднимать. Говорит, что и без того работы много, если сюда еще понаедут исследователи, за ними пресса, а за ними еще десятка два незнакомых людей неясной принадлежности, реставрация нашего Кусково превратится в фарс. Поэтому, собственно, тебя мне в помощницы и поставили.
– То есть, людей со стороны нельзя, а девчушку прямо из института можно?
– Да ты не понимаешь, что ли? Агата Борисовна хочет произвести фурор, когда мы с тобой все бумаги рассортируем, задокументируем и представим все в виде списочка, который она любезно преподнесёт директору комплекса, а тот уже чиновникам или кому сочтет нужным.
– А разве сама Агата Борисовна не начальник?
– Она только Кусково заведует, а тот, что повыше, и Кусково, и Останкино. В общем, мы еще даже всего не обошли, а уже заговорились. А ведь еще парк. – старушка грустно глянула на тайную комнату- пенал и решительно повела меня дальше.
Внутри все еще клокотал интерес и восторг от осознания чудесности происходящего, но прохладный, по-осеннему пронизывающий ветер заставила меня застегнуть дутую зеленую куртку и ненадолго отбросить мысли о древнем сокровище. Золотистые деревца по периметру обновлённой аллеи местами покрылись багрянцем, сдобренным щедрыми пригоршнями золота. А вот поздние розы до сих пор радовали глаз палевыми пятнами, возвышались над опустевшими газонами и клумбами. Мраморные статуи, мимо которых мы шли, с недовольством глядели нам вслед, завидуя нашему утеплению.
– Вообще, еще немного архива хранится в сухой части Зимней оранжерее, но внутрь мы пойдем уже завтра. Сегодня только так, пробежимся. А завтра с новыми силами и начнем. А вот там Голландский дом, там весной тюльпаны высаживают, заглядение. Рита?
Я остановилась около красивого здания с зеленой крышей, напоминающей верхушку фантазийного фонтана. Завитки спускались по стенам цвета сливочного масла, огибали круглые окошки и спускались до самой земли. Стеклянные двери переливались на сентябрьском солнце, выставив напоказ латунные ручки, отполированные за множество лет до поблескивающих проплешин. Рядом, в небольшую выемку, находящейся ниже приподнятого фундамента, на каменной скамеечке сидел сухонький старичок в черной форме с желтыми буквами «Охрана».
– О, Алевтина! Тебя не уж то помощницей одарили? – произнес мужчина, обнажив полубеззубую улыбку частично прячущуюся за усами. – После Ярика место пустовала, но куда уже деться, люди уходят, а работа-то остается.
– Что-то в таком духе, Василий. Это Рита. – старушка указала ладонью сначала на меня, затем на деда Василия. Прошу любить и жаловать, наша охрана доблестная, вечерами тут прогуливается, за порядком следит. Сколько ты в Кусково уже Василий?
– Да уже десятый год пошел. Нравится мне тут, хорошо, спокойно. Люди приятные, виды – куда уж там моему Челябинску. Да и денег могу внукам посылать на учебу. Ни у кого на шеи обузой не болтаюсь, а ребятишкам моим подспорье не помешает, раз уж так получилось. Последний взрослый я у них. Надо бы и постараться.
Я улыбнулась. Не ясно было как этот милейший дедушка сможет кого-то остановить в случае непредвиденной ситуации, благо, ответ на этот вопрос до сих пор не требовался. Да что и говорить, с набором сотрудников в усадьбе тяжело. Хотя, почему я, собственно, жалуюсь, людям тоже надо за жилье платить. И мне надо. Ну, разве что Алевтина Павловна живет уже в своем доме и о денежной стороне быта не думает. Завидую я энергичной старушке. Тоже хочу себе говорящего попугая, кашемировый свитер и большую комнату, чтобы можно было кровать поставить попрёк нее. А пока…