Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы - стр. 93
– Мне кажется, я выразился достаточно ясно, но могу повторить: нам известно, что ты явился в банк на Хорнсгатан. Что ты застрелил клиента этого банка. Что тебе удалось уйти и унести с собой девяносто тысяч крон. Это точно установлено, и тебе нет смысла отпираться, только хуже будет. Зато, если ты перестанешь юлить и признаешься, тебе это зачтется – в какой-то мере, конечно. Но одного признания мало, ты должен помочь полиции, рассказать, как все происходило, затем – куда ты спрятал деньги, как ушел с места преступления, кто тебе помогал. Ну, теперь до тебя дошло?
Бульдозер прекратил разминку и снова сел за письменный стол. Откинувшись в кресле, он посмотрел на Рённа, потом на Гунвальда Ларссона, словно ждал аплодисментов. Но лицо Рённа выражало только сомнение, а Гунвальд Ларссон ковырял в носу с отсутствующим видом. Образцовый по ясности и психологической глубине монолог не был оценен по достоинству. «Бисер перед свиньями», – разочарованно подумал Бульдозер и снова повернулся к Мауритссону, в глазах которого смешались недоумение и страх.
– Но я тут совершенно ни при чем! – горячо произнес Мауритссон. – О каком таком ограблении вы толкуете?
– Кончай вилять. Сказано тебе – у нас есть доказательства.
– Какие доказательства? Не грабил я никаких банков и никого не убивал. Черт-те что.
Гунвальд Ларссон вздохнул, поднялся и встал у окна, спиной к остальным.
– С таким, как он, да еще вежливо разговаривать! – процедил он через плечо. – Врезать ему по роже – сразу все уразумеет.
Бульдозер жестом успокоил его:
– Погоди немного, Гунвальд.
Он уперся в стол локтями, положил подбородок на ладони и озабоченно посмотрел на Мауритссона:
– Ну так как?
Мауритссон развел руками:
– Но ведь я ничего такого не делал. Честное слово! Клянусь!
Лицо Бульдозера по-прежнему выражало озабоченность. Но вот он нагнулся и выдвинул нижний ящик стола.
– Значит, клянешься… И тем не менее я оставляю за собой право сомневаться.
Он выпрямился, бросил на стол зеленую парусиновую сумку и торжествующе уставился на Мауритссона, который глядел на сумку с явным удивлением.
– Да-да, Мауритссон, как видишь, всё налицо.
Он аккуратно разложил на столе содержимое сумки.
– Парик, рубашка, очки, шляпа и, наконец, самое главное – пистолет. Что ты скажешь теперь?
Мауритссон ошалело переводил взгляд с одного предмета на другой. Внезапно он изменился в лице и застыл, бледный как полотно.
– Что это… Что это значит?.. – Голос его сорвался, он прокашлялся и повторил вопрос.
Бульдозер устало поглядел на него и повернулся к Рённу:
– Эйнар, проверь, пожалуйста, – свидетели здесь?
– Угу, – сказал Рённ, вставая.
Он вышел из кабинета, через несколько минут снова появился в дверях и доложил:
– Угу.
Бульдозер сорвался с места.
– Прекрасно! Сейчас мы придем.
Рённ скрылся, а Бульдозер уложил вещи обратно в сумку и сказал:
– Ну что ж, Мауритссон, тогда пройдем в другой кабинет, устроим небольшой показ моделей. Ты идешь с нами, Гунвальд?
Он ринулся к двери, прижимая к себе сумку. Гунвальд Ларссон последовал за ним, грубо подталкивая вперед Мауритссона.
Кабинет, в который они вошли, находился по соседству и мало чем отличался от других служебных помещений уголовной полиции. Письменный стол, стулья, шкафы для бумаг, столик для пишущей машинки. На одной стене – зеркало, оно же окно, через которое можно было наблюдать за всем происходящим из соседней комнаты.