Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы - стр. 38
Гость был весь обвешан сумками и пакетами. Складывая их на стол, он покосился на разложенное на полу оружие.
– Переворот замышляете?
– Всю жизнь только этим и занимаемся, – подтвердил Мурен. – Но в данный момент ситуация не революционная. Раков достал?
– Откуда вам раки четвертого июля?
– А за что мы тебе платим? – грозно произнес Мальмстрём.
– Справедливый вопрос, – подхватил Мурен. – Мне тоже непонятно, почему ты не можешь снабдить нас тем, что мы тебе заказываем.
– Имейте совесть, – сказал Мауритссон. – Я вам все обеспечил, черт дери: квартиры, машины, пушки, билеты, паспорта. Но раки! В июле даже сам король раков не смог бы достать.
– Так то король, – возразил Мурен. – А как по-твоему, чем они занимаются там, в Харпсунде?[29] Пальме[30], Гейер[31], Калле П.[32] и прочие боссы? Сидят небось и обжираются раками! Нет уж, придумай оправдание получше.
– И вашего лосьона для бритья тоже нигде нет, – поспешно продолжал Мауритссон. – Я весь город обегал, словно ошпаренная крыса, – уже который год продавать перестали.
Мальмстрём насупился.
– Зато все остальное принес. А вот почта. – Мауритссон протянул гладкий коричневый конверт Мурену; тот с безразличным видом сунул его в задний карман.
Мауритссон внешне совсем не походил на своих работодателей. Деликатного сложения, рост ниже среднего, возраст – около сорока. Гладко выбритое лицо, короткие светлые волосы. Большинство, особенно женщины, находили его симпатичным. Одевался он неярко, вел себя скромно, в глаза не бросался. Словом, весьма распространенный тип людей с незапоминающейся внешностью. Это было ему только на руку, его уже много лет не сажали в тюрьму, не держали под наблюдением и не разыскивали. Подвизался Мауритссон на трех рентабельных поприщах: наркотики, порнография и добывание дефицита. Во всех этих сферах он действовал умело, энергично и четко.
До странности снисходительное законодательство позволяло вполне легально производить и продавать в Швеции порнографию всех мыслимых видов и в неограниченных количествах. И практически неограниченное количество такой продукции требовалось Мауритссону для экспорта, бо́льшая часть которого направлялась в Италию и Испанию, принося недурную прибыль. Импортировал он преимущественно амфетамин и морфий, но принимал заказы и на другой товар, например на оружие.
Среди посвященных Мауритссон слыл человеком, который может достать все на свете. Говаривали даже, будто ему удалось ввезти контрабандой двух слонов, полученных от одного арабского шейха в уплату за двух юных финских девственниц и ящик прикольных презервативов. Причем девственницы были поддельные, с пластиковыми плевами на клею, а слоны – белые. Правда, история эта была выдумкой.
– Новые кобуры? – спросил Мальмстрём.
– Есть, лежат в сумке под продуктами. Скажите, а чем вас не устраивают прежние?
– Дрянь, – сказал Мальмстрём.
– Никуда не годятся, – подтвердил Мурен. – Откуда ты их взял?
– С главного склада полиции. Зато новые – итальянские.
– Это уже лучше, – сказал Мальмстрём.
– Будут еще заказы?
– Да, вот тебе список.
Мауритссон взял бумажку и затараторил:
– Дюжина трусов, пятнадцать пар нейлоновых носков, шесть маек в сетку, полкило черной икры, четыре резиновые маски с Дональдом Даком, две коробки патронов девятого калибра, шесть пар резиновых перчаток, выдержанный сыр аппенцеллер, банка маринованного лука, пиво «Эланд», ветошь, астролябия… – это еще что за диковина?