Запертая комната. Убийца полицейских. Террористы - стр. 16
– Больше ничего существенного не добавишь?
– У меня все. В общем, головоломка… Загадочный случай. Тут и ты не справишься, помяни мое слово. Да и будто нету дел поважнее.
– Возможно.
– Как пить дать. Мне можно сматываться?
– Погоди, – ответил Мартин Бек.
– У меня все. – Альдор Густавссон ткнул сигару в пепельницу.
Мартин Бек встал и подошел к окну.
– Зато у меня не все, – заметил он, стоя спиной к собеседнику.
– А что такое?
– Сейчас услышишь. Например, на прошлой неделе на место происшествия выезжал криминалист. Большинство следов было уничтожено, но на коврике он сразу обнаружил пятна крови, одно большое и два поменьше. Ты видел пятна крови?
– Нет. Да я их и не искал.
– Это чувствуется. А чего же ты искал?
– Да ничего. Ведь все и так было ясно.
– Если ты не заметил крови, мог и другое пропустить.
– Во всяком случае, огнестрельного оружия там не было.
– Ты обратил внимание, как был одет покойный?
– Не так чтобы очень. И ведь труп-то сгнил уже. Что на нем могло быть, тряпье какое-нибудь. И вообще, я не вижу, чтобы это играло какую-нибудь роль.
– Но ты сразу определил, что покойный был бедняк и жил одиноко. Не какая-нибудь приметная личность.
– Точно. Насмотришься, как я, на всяких алкашей и прочую шушеру…
– И что же?
– А то, что я свою публику знаю.
– Ну а если бы покойник занимал более высокое положение в обществе? Тогда, надо понимать, ты работал бы тщательнее?
– Само собой, тут приходится все учитывать. Нам ведь тоже достается дай боже. – Альдор Густавссон обвел взглядом кабинет. – Вам тут, может, и невдомек, но у нас работы выше головы. Охота была изображать Шерлока Холмса каждый раз, как тебе попадется мертвый босяк. Ты еще что-нибудь хочешь сказать?
– Да. Хочу отметить, что это дело ты вел из рук вон плохо.
– Что?
Густавссон встал. Похоже, до него только теперь дошло, что Мартин Бек вполне может испортить ему карьеру.
– Погоди, – пробормотал он. – Только потому, что я не заметил кровавых пятен и несуществующего пистолета…
– Эти упущения еще не самое главное, – сказал Мартин Бек. – Хотя тоже грех непростительный. Хуже то, что ты позвонил судебному врачу и дал указания, которые основывались на предвзятых и неверных суждениях. Кроме того, заморочил голову полицейским, и они поверили, что дело элементарное, тебе, мол, достаточно войти в комнату и окинуть ее взглядом, и все станет ясно. Заявил им, что никаких специалистов вызывать не нужно, потом велел забирать тело и даже не позаботился о том, чтобы были сделаны снимки.
– Господи, – произнес Густавссон. – Но ведь старикашка сам покончил с собой.
Мартин Бек повернулся и молча посмотрел на него.
– Эти замечания… надо понимать как официальный выговор?
– Вот именно, строгий выговор. Всего хорошего.
– Погоди, зачем же так, я постараюсь исправить…
Мартин Бек отрицательно покачал головой. Следователь встал и направился к выходу. Он был явно озабочен, но, прежде чем дверь затворилась, Мартин Бек услышал, как он произнес:
– Черт старый.
По правде говоря, такому, как Альдор Густавссон, не место в уголовной полиции и вообще в полиции. Бездарный тип, заносчивый, развязный и совсем неверно понимает свою службу.
Прежде в городскую уголовную полицию привлекали лучших сотрудников. Да и теперь, наверное, к этому стремятся.
Если такого человека сочли достойным два года назад, что же будет дальше?