Запечатанное счастье - стр. 41

– А ты не думал, что условия плавания обговаривают на берегу? Черт его знает, может, я и правда согласилась бы. Но меня привели сюда силой. С моей точки зрения, ты и Ильсин – злодеи. Вот, кстати, ты говоришь – остаться королевой Траарна. А твоя Ильсин к своим детям вернуться не собирается?

                Лийкхан пожал могучими плечами:

– А кто ж ее подпустит? Я не спрашивал о детях. Но она не сможет признаться в том, что переродилась в зверолюда. А значит, о детях ей лучше и не вспоминать.

– Может, не стоило все это затевать? Я все же не понимаю выгоды Ильсин.

– Так я же тебе уже два часа подряд объясняю, – возмутился оборотень.

– Ты объясняешь как-то не так, – вздохнула я. – Попробуй еще раз. Вот смотри, ты говоришь, что если оборотень теряет волка, то ударяется в магические науки. И наоборот. Ильсин не потеряла волчицу, а магия уже возвращается. Так для чего вы все это устроили?

                И тут подсознание подкинуло мне идею:

– Вы хотите быть вместе! Точно-точно, ты слишком педалируешь тему сестры. Слишком часто это повторяешь, тем не менее твой волк и ее волчица долго были наедине. Ты же сам теперь тот волк, просто время от времени человек. Это что, все из-за любви, что ли?!

                Лийкхан покачал головой:

– Нет. С моей стороны – да, но не со стороны Ильси. В твоем мире есть целые клиники для помешавшихся и даже всякие целительные зелья. У нас этого нет. Знаешь почему? Потому что нет сумасшедших. Практически каждый житель Четырех Королевств владеет магией, а помешанный маг опасен.

– Их отстреливают?

– Они сами умирают, – тихо произнес оборотень. – В какой-то момент у колдуна, стоящего на пороге помрачения рассудка, останавливается сердце. Поэтому я и говорю – Ильси не дожила бы.

– Но магия же – вот она уже.

– Эти крохи и капли не заметны для Картрис, к тому же, – он потер подбородок, – это бы уже не помогло. Я не уверен, что перерождение поможет.

– Не понимаю.

– Объяснение будет довольно кривеньким, но я попробую. По крайней мере, мне так объясняли. Смотри, если у матери украсть ее дитя, то она может просто страдать, а может сойти с ума от горя. По-настоящему сойти с ума. И если ей этого ребенка вернуть, то сумасшествие никуда не денется. Она, может, даже и не узнает своего ребенка, а если узнает, то… Там куча вариантов. – Он горестно махнул рукой. – А тут есть шанс. Во-первых, она еще не успела совсем уж умом тронуться, во-вторых, она как бы родится заново. Я пойду.

                Я смотрела ему в спину и все же рискнула:

– А если она совсем тронулась? Говорят, редгенцы боготворят своих детей.

                Он замер в дверях, и я продолжила:

– А про королеву говорят, что она пыталась убить свою дочь. Точнее, она провела над ребенком ритуал, который едва не окончился смертью девочки.

                Лийкхан вздрогнул и, не поворачиваясь, бросил:

– Она не могла так поступить. И… я подумаю, чем можно тебя наградить.

                В следующую секунду он обернулся громадным волком и растворился где-то в сумерках спальни. Вот тебе и вот.

– Последнее звучало довольно угрожающе, – проворчала я. – Бедный дух зеркала, опять его будить. А то даже и сорочку без него не надеть.

                Вопреки всему произошедшему, уснула я быстро и спала крепко. Меня не беспокоили ни сходящие с ума королевы, ни открывшиеся тайны. Воистину королевский сон. И самое главное – моя постель не превратилась в бассейн со льдом. Уже в ванной мне вдруг пришла в голову гениальная мысль. Я даже хотела ее записать, но побоялась.