Запасной аэродром - стр. 28
«Почему?» - главный вопрос, который раз за разом долбился в виски.
Что в ней не так? Чем Аделаида лучше неё – кроме возраста, разумеется? Почему Влад предпочёл действовать за спиной, почему не открылся, когда понял, что любит не Ярославу?! Впрочем, её он никогда не любил – так, как мечтают все девушки и женщины – до самозабвения, забыв о собственных желаниях и удовольствии.
Любила как раз она, Слава, а Влад лишь позволял ей о себе заботиться и снисходительно принимал её поклонение и восхищение.
Нет, он был по-своему внимателен и щедр, не обижал, не унижал, ей было с ним хорошо. Но ни разу Дерюгин не посмотрел на Ярославу так, как смотрел на Адель: с обожанием, восторгом, теплотой и восхищением. Так, что любому наблюдателю сразу было понятно – Владу эта женщина бесконечно дорога, и он готов на всё, чтобы она улыбалась.
Поймав этот взгляд, Слава поняла, что у неё больше нет ни шанса. Да, можно закатить истерику, взывать к совести, подключить общих знакомых, но это не изменит его к ней отношения. Наоборот, истерика бывшей невесты всё только ухудшит.
Хотя, куда хуже? Владимир в очередной раз выбрал не Ярославу. И это не сиюминутная прихоть, не интрижка, а настоящие – по крайней мере с его стороны – чувства.
Как бы Слава ни любила Дерюгина, навязываться ему, теряя остатки гордости, она не будет. И, кроме того, ей претила роль жертвы, и почему-то было стыдно, что её так некрасиво и подло бросили. Словно причина предательства сестры и жениха скрывается в ней, в Ярославе. Словно это она, а не Адель, пыталась присвоить чужое...
- Ярослава Дмитриевна, вы с нами?
- Да, конечно! – встрепенулась она, чувствуя, как щёки заливает румянец – опять выпала посреди производственного процесса! – Извините, Василий Николаевич!
- Так, перерыв тридцать минут, - объявил Соснин, и когда Слава с облегчением встала, собираясь выйти вместе со всеми, добавил:
- А вас, Ярослава Дмитриевна, хоть вы не Штирлиц, а я не Мюллер*, попрошу остаться.
Пришлось вернуться на место.
Соснин подождал, когда за последним сотрудником закроется дверь, нажал на селектор:
- Галя, принесите два кофе – черный и со сливками. И сделайте несколько бутербродов.
- Сию минуту, Василий Николаевич! – немедленно отозвалась секретарша.
- Пересядь поближе, - мягко попросил Ярославу Соснин.
И у неё от удивления на секунду округлились глаза.
– Что у тебя случилось, Слав? Я могу помочь? – начальник не заметил или предпочёл не заметить её реакцию.
От неожиданности – раньше Соснин никогда не обращался к ней на ты, да и задушевных бесед не вёл, Ярослава сначала опешила. А потом энергично помотала головой.
- Всё в порядке, Василий Николаевич! Я просто... небольшие семейные проблемы. Ничего такого, я справлюсь! Спасибо вам!
Осторожно приоткрыв дверь, в кабинет проскользнула Галина, молча опустошила поднос и так же – молча и быстро – испарилась.
- Ничего не в порядке, а то я тебя не знаю! – продолжил начальник. – Ничего, что я так запанибратски? Там, - он кивнул в сторону выхода, - субординация и всё такое, а здесь и сейчас мы просто давние знакомые. Я знаю тебя больше девяти лет, ты пять дней в неделю по восемь часов мельтешишь у меня перед глазами. Всякое случалось, но я никогда не видел, чтобы ты была настолько выбита из колеи. Мы пережили твою неожиданную беременность, затем декрет, в течение которого ты продолжала работать – сначала на сокращённом дне, потом вышла на полный. Дочка временами, как все дети, болела, но ты справлялась, и даже больничный брала – дай бог памяти – не больше пяти раз за восемь лет! А недавно в твоей жизни появился мужчина, и ты буквально расцвела, порхая по офису. Но когда вчера ты вернулась на работу – я сразу понял, что что-то случилось. Сегодня лучше не стало, поэтому я повторяю вопрос – что произошло? Если я могу помочь...