Западный поход - стр. 32
Крик чаек, специфический запах моря напомнил казакам о пройденном ими пути. Подталкивая друг друга, они показывали на весла, притороченные к бортам. Мол, не хочешь ли, друзек, вспомнить?.. То и дело у бортов раздавались резкие всплески. По ним можно было судить, что рыбы в этих местах много и в воде идет энергичная охота. Порой жертва выпрыгивала из воды и, описав дугу, попадала в лодку. Увлеченные наблюдением за морской жизнью, убаюкивающим мерным ходом судна, они не заметили, как барка уткнулась в берег.
К удивлению Пожарского, спросившего перевозчика о цене, тот отрицательно покачал головой и кивнул на Януса. Хоть князь и не понял значение его кивка, но достал кису и положил на сиденье перед перевозчиком золотую монету. Тот быстро взял ее, попробовал на зуб и оставил за щекой.
Берег был достаточно крутым и заросшим зеленью, которая прятала убегающую вверх тропу. Когда она закончилась, упершись в мощеную площадку, перед путниками, выбравшимися на нее, открылось необыкновенное чарующее зрелище. Слева только что пересеченный ими залив убегал дальше, разрезая землю. Перед ними – необозримая гладь моря, играющего солнечными бликами. А за их спинами – город с белоснежными дворцами, золотыми куполами. И все это утопает в зелени.
Янус, поддернув порты и шмыгнув носом, подошел к Пожарскому.
– Куды дальше? – спросил он.
– Думаю, надо снять хоромы.
– А… хоромы – ето че? – спросил Янус, нагнувшись, чтобы поправить обувь.
– Хоромы – это, как ты сказывал, дворец, – ответил князь.
Янус выпрямился, поправил на голове что-то вроде колпака:
– Естя тута… отчень богатый… етот купеца. Там жил… ф… фр…
– Француз, – догадался Пожарский, сразу вспомнив когда-то освобожденного из плена Роберта.
– Точно, француз. А у ейво была така позадица, вся ряжена, как кукляшки.
Пожарский его понял, поглядел на сопровождавших его казаков. От усов только усики остались, а из одежды – шаровары да рубахи. Он взял Януса за рукав и шепнул ему на ухо:
– Мы могем их, – и кивком головы показал на казаков, – тово, закукляшить?
Тот понял его:
– Че, тогда к купецу? – спросил Янус.
Пожарский, кивнув, поинтересовался:
– Далеко?
Янус вздохнул:
– Не близко.
В дальнем конце площадки, как заметил Пожарский, стояло несколько запряженных лошадей.
– Эти повезуть? – и пальцем показал Янусу на коней.
Тот закивал головой, потом спросил:
– Так… просить?
– Нанимай, – ответил Пожарский.
Янус почему-то покосился на его кисет, потом побежал к коням.
Вскоре подъехали три колымаги. Пожарский сел рядом с Янусом. К ним подсели Давыдов и Воробьев. Казаки разместились на второй.
Дорога, по которой ехал Пожарский со своими людьми, была хорошо наезженной. Видать, ею часто пользовались. Она с обеих сторон была окружена высоким, густым кустарником, который закрывал от глаз, что творилось за ними. Иногда они глубоко ныряли куда-то вниз, а затем взлетали наверх. Тогда можно было рассмотреть поверх кустарников крыши домов. Потом они исчезали.
Когда-то Андрей проплывал мимо Константинополя. Но тогда казаки сильно торопились, оставив этот проход на ночь. Так что ничего он о нем и не узнал. Поэтому спросил у рядом сидящего Януса:
– Град-то большой?
– Бааальшоой! – растянуто ответил Янус. – Слыхивал я, че одних дворцов… точно не помню, ну штук ээ… двадцать, а може, больше наберется. Да церквей с десяток, не мене.