Запад и Восток - стр. 9
То, что Шон хочет замять разговор, я смекнула, когда тот удовлетворённо отвалился от стола и заявил:
– Длинный день, спать хочется – сил нет.
Сонливостью учитель не отличался никогда. И ради занятий магией или интересного обсуждения способен был вскочить без сожалений или долгих раздумий в три ночи.
– Всё же выслушайте меня, – качнул головой Ас. Лицо было опущено так, что чёрные волосы падали на лоб, скрывая глаза.
– Может, не стоит? – поморщился Шон, крутя в длинных пальцах надкушенный пирожок с начинкой из розоватого яблочного джема. Зевнул, смешно сморщив нос. Но я заметила, как глаз хитро блеснул в мою сторону, и поняла: придуривается. Врать Шон не умел совершенно. Даже зеванием.
– Так слушайте, – начал, проигнорировав мнение опекуна, Аскани. – Во-первых, я должен извиниться перед вами обоими. Это из-за меня, из-за моего характера, ревности и мнительности случилось так, что я чуть не погиб сам и не утащил за собой Тим. Я размышлял все эти дни, насколько велика моя вина. Я нарушил приказ держаться всем вместе. Причём ушёл один, предупредив не того, кого надо, хотя знал, что Кай ненадёжен. И в результате попал в ловушку, чуть не умер и заставил страдать Тим. И всё потому, что по-дурацки ревновал. Больше я так делать не стану. – Аскани посмотрел в упор на меня: – Тим, ты меня любишь? Такого, как я есть, – ломаного, неуверенного в себе, отстающего от тебя в магии?
Признаваться при Шоне было неудобно. Но, кажется, Аскани нужен был сейчас не просто кивок, а нечто большее. И, если я его и в самом деле люблю, неужели постесняюсь сказать об этом вслух, словно моё чувство – что-то постыдное, что нужно прятать в темноте по углам?
– Да, Аскани, я тебя люблю. Очень-очень, невероятно люблю. Именно такого, как ты есть, – умного, смелого, красивого, благородного. Того, кто разглядел меня – безродную нищенку с кучей страхов – и протянул руку дружбы. А потом не постеснялся признаться в любви и предложил мне, которая с тобой и рядом не стояла, не постыдную тайную связь, а назвал невестой перед всей школой, всем светом. Того, кто меня лечил и со мной занимался, того… – задохнулась, не находя слов. Только продолжала смотреть в родные тёмные глаза, пытаясь передать, донести то, что сейчас чувствовала. А потом закончила: – Ас, я люблю тебя больше жизни. И ты знаешь – это не просто слова…
На лице неотрывно глядящего на меня Аса медленно, словно он не мог поверить тому, что слышал, расцвела улыбка. Тёмные глаза стали ещё темнее, почти чёрными. А сам он словно засиял изнутри.
Я сглотнула и продолжила:
– И я тоже виновата перед тобой. Я же знаю, как ты… – проглотила просившееся на язык «ревнив», – …раним. И что тебе кажется, будто я могу тебя оставить. Но я…
– Тим, хватит, стоп! – поднял руку Ас. – Ты не виновата. Ты не собака на привязи – всё время оглядываться на меня! И именно об этом я и хотел поговорить. Из-за ревности я чуть не погиб. Чуть не утянул тебя с собой. А сейчас я вижу, как ты переживаешь и мучаешься из-за того, что твоя слишком рано зарычавшая драконица может умереть… и это случилось тоже из-за меня! Я обдумал всё, что произошло. И посмотрел изнутри на императорскую семью. Если драконы живут гнёздами – пусть, если ты так хочешь, у нас будет гнездо! Я не против, – Ас резко выдохнул и припечатал: – Клянусь именем, магией и честью.