Запад и Восток - стр. 41
Шон фыркнул.
О том, что произошло на острове Понехъёлд, мы не говорили совсем.
Возились мы до вечера. Ри ходила за мной хвостом, я так поняла, что эта изба – первая, которую принцесса видит изнутри. Вместе составили список, какую кухонную утварь, кроме имевшихся чугунной сковороды и медной кастрюли, надо завести для полного счастья, потом я занялась крючками для полотенец и всяких нужных вещей, какие обычно вешают на стены. Тут-то и выяснилось, что не зря у нормальных людей в доме есть сени или прихожая – мотки верёвки, разные вёдра и прочую лабудень держать в горнице не очень красиво, а деть больше некуда. Подумав, мы нашли выход – и сообщили Шону, что нам нужно три буфета погабаритнее, благо места вдосталь. Ближе к печке поставим тот, что с посудой и утварью. Рядом – с алхимическим оборудованием. А в третьем пусть будет запас свежего белья и полотенец.
– Воробей, ты зверь! – сообщил Шон. – Сначала я таскал через порталы коров. Потом мамонтов. Теперь буфеты. О светлом будущем боюсь загадывать.
Ри захихикала.
Пока Шон добывал потребную мебель, Аскани отправился на охоту – сказал, что поймает пару кроликов. Ри с энтузиазмом разжигала без магии нашу печку. Я показала ей, как колоть лучину, как складывать щепки шалашиком, а сверху, так, чтобы не перекрыть доступ воздуху, класть сучья потолще. А уж потом, как разгорится, можно добавить для жару и долгого огня большие поленья. Пострадав, что не из чего делать крючки на стены – не переводить же на это новую кастрюлю? – наконец решилась, зажала в кулаке амулет из лунного камня и позвала Шона.
«Шооон!»
«Буфеты нашёл, сейчас будут».
«Мне нужно ещё что-нибудь железное или медное, крючки на стену сделать. А ещё косу лука, лучше красного, плоского такого», – заторопилась я.
В ответ Шон одарил меня целой гаммой эмоций. Но смех там тоже был. Так что если и сердится, то не очень…
В избе мы и заночевали. В первый раз. Потому что после тушёного кролика долго валялись на тёплых досках террасы, глядя, как садится за дальний лес солнце и зажигаются звёзды, а потом решили, что идти никуда не хотим, нам и тут хорошо. И остались. И теперь я вытянулась на прохладных льняных простынях рядом с уже спящим Асом, вслушиваясь в звуки ночного леса, – гул ветра в вершинах елей, пересвистывание незнакомых птиц. От лиственницы шёл свежий смолистый дух, что-то чуть потрескивало – хотя брёвна и были в основном сухими, дом всё равно должен дать осадку. В окошки сквозь закрытые жалюзи сочился смутный серый почти неразличимый свет, но мне хватало. Как же здорово! Вернулось то, что я чувствовала когда-то в доме Тин, – ощущение надёжности, правильности. И счастья. Улыбнулась – вот чем я заслужила, что со мной так носятся? Шон не только притаранил три здоровенных резных буфета, но ещё приволок большое зеркало в деревянной оправе, которое отдал Ри, и комод в свою комнату, сообщив, что чистые носки надо где-то хранить, неудобно искать парные, когда всё по углам раскидано. Не забыл и запрошенный лук, и свежий хлеб, а ещё большую корзину спелых краснобоких яблок. А последний подарок учителя просто меня восхитил. Пока кролик, благоухая лавровым листом, булькал на печке, а я его сторожила с длинной деревянной ложкой, Шон бродил вокруг дома. Потом – я видела в контрольной сети – надолго застыл недалеко от дуба. После чего вернулся в дом, сунул нос в мою кастрюлю, наставил на недоваренного кролика длинный палец и через полминуты объявил, что еда готова. Потому что он, Шон, уже голодный. Так что нефига время тянуть. Я только глазами захлопала. Шон подмигнул.