Занавес упал - стр. 20

Когда-то Дарья увлекалась историями про барабашек, не принимая их, в общем-то, всерьез. Время от времени покупала журналы с тематикой о паранормальных явлениях, читала статьи с любопытством и с ироничным скептицизмом. Уступая актерской привычке, всегда пыталась представить себя на месте людей, столкнувшихся с чем-то сверхъестественным. В воображении она была бесстрашной. Летали ли по комнате вещи, стучал ли барабашка в стенку или поджигал ли полотенца – нет, все это не пугало, а пробуждало охотницу на привидений… И Дарья в таких случаях снова чувствовала себя девчонкой, которую в интернате все задиры обходили стороной.

Легко было не подпускать страх, считая мистические истории выдумкой. Но сейчас она и ее дочка сами стали персонажами подобной истории, и мантра: «Всему можно найти логичное объяснение» – не приносила облегчения. Внутренний голос настойчиво советовал быть теперь начеку и в случае чего не поддаваться панике. Дарья с голосом согласилась – дельный совет, нужно прописать его в сознании как аксиому.

Кира перелистнула страницу, ее взгляд, проигнорировав иллюстрацию, снова устремился в сторону зеркала. Дарья принялась лихорадочно думать, как отвлечь дочку от сомнений и вспомнила: в холодильнике еще осталось песочное тесто!

Сказала бодро:

– А давай-ка печенюшки испечем, ага?

Кира оживилась, глаза заблестели. Она обожала лепить из теста все, на что фантазии хватит: звездочки, человечков, буквы, цифры, зверушек, и получалось у нее вполне аккуратно. И, уж конечно, она любила посыпать изделия ванильным сахаром или ореховой крошкой – делала это самозабвенно, не жалея обсыпки.

– Ага! – был предсказуемый ответ.

Глядя на улыбающуюся дочку, Дарья рассудила, что тот, кто придумал печенье, достоин лучшего места в раю.

Поднялись с ковра, направились на кухню. Ириска следила за ними, сидя на верхней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж. Кошка все еще нервничала – хвост мотался из стороны в сторону, в изумрудных глазах светилась настороженность.

Роза со своим начальником охраны Константином Антоновым приехали минут через десять после того, как Дарья с дочкой попили чай с печеньем.

Кира обрадовалась:

– Бабушка!

И бросилась в объятия Розы. Дарья заметила, как суровая зима в глазах свекрови резко сменилась весной, а черты лица смягчились. Роза Сергеевна – железная леди – всегда проявляла слабость и преображалась в присутствии внучки. Ей было семьдесят три, но выглядела она лет на десять моложе – статная, с короткой стрижкой, и седые волосы, не знающие краски, ей очень шли, не старили. Морщин на лице было немного, а изящности рук могли бы позавидовать манекенщицы, рекламирующие кольца и браслеты. Помимо ресторанного бизнеса, она к тому же являлась владелицей популярного среди московской богемы салона красоты, и мастера в этом заведении свое дело знали.

У Розы было достаточно денег, чтобы обвешать себя бриллиантами с ног до головы, но и чувством стиля ее Бог не обделил. А потому дорогой сверкающей пошлости она предпочитала украшения стильные, экзотические. На шее – колье в виде тонких костяных пластин с вытравленными на них орнаментами ацтеков. Из подобных же пластин состоял и браслет на запястье. Палец правой руки обвивала серебряная змейка с глазами из малахита – перстень был единственным внешним проявлением ее сентиментальности, памятью о мужчине, за которого Роза однажды едва не вышла замуж.