Замужество в подарок, или Дебют попаданки - стр. 15

Рассчитывать на то, что Даньелзы внезапно расщедрятся и купят мне новый наряд, не приходилось. Наверняка они найдут миллион причин мне отказать.

Из окна в спину ударил восход солнца, лаская нежно кожу шеи, спускаясь по плечам и рукам ниже. А я стояла, пораженная тем фактом, что идти на бал мне было совершенно не в чем, разве только явиться во дворец в дорожном платье, что сиротливо покоилось на спинке стула рядом с кроватью.

Я решила не думать об этом и вспомнила о ранее намеченном плане, первым пунктом в котором значилась еда, подготовленная домоуправляющей.

Поэтому я переоделась в свое простое платье, умылась из кувшина, стоящего на столе, и направилась в гостиную.

Как я и думала, стол уже был сервирован к завтраку на четырех персон. Не дожидаясь родственников, я решила позавтракать в одиночестве. Потому что совершенно не представляла себе, о чем можно было беседовать еще с этими злобными людьми, которые сподобились на подобную пакость, как уничтожение наряда, приобретенного на их же деньги…

Я не сомневалась, что это были проделки кузины, и после выполнения моей части договора она теперь спокойно могла чинить различные бесчинства, вынуждая меня отказаться от дальнейшего плана, зафиксированного в бумагах.

— Вы только посмотрите! Руби, — вскричала тетушка Тресси. — Проснись, дорогой…

В гостиную вошли тетушка и дядя.

— Посмотри, никаких манер. Она сидит и ест одна, не дожидаясь никого. Какая невоспитанность.

Дядюшка сонным взглядом окинул помещение. Сначала посмотрел на булку в моей руке, потом перевел взгляд на стакан с молоком и, сонно потянувшись, выказал недовольствие своей супруге:

— И ради этого ты подняла меня в такую рань?

Я тоже была удивлена, что тетушка в такое время на ногах, но виду не подала, что меня это как-то очень тревожило.

Я отламывала ароматную сдобу с корицей и запивала теплым молоком, прикрывая от удовольствия глаза. Есть, как оказалось, мне очень хотелось, зря я пренебрегла вчерашним ужином и тем самым дала возможность родственникам бесчинствовать в своей комнате, пока я крепко спала.

— Доброе утро, — проговорила я ровным голосом, обратившись к дяде, полностью игнорируя присутствие его жены. — Я бы хотела с вами поговорить, после того как вы позавтракаете.

Дядя напряженно вслушивался в мои слова и затем нехотя согласился уделить мне несколько минут, так как сегодняшний день был у него расписан по часам.

— Бесстыжая, — заламывала артистично руки тетушка, — и ведь хватает совести еще отнимать у нас время, которого и так в обрез. Столько дел, столько дел!

На самом деле я не особо рассчитывала на расположение дяди и на то, что он войдет в мое положение, но известить его о проделках жены и дочери считала себя обязанной, так как совершенно не хотелось потом выплачивать в двойном размере за испорченный наряд. Знаю я скупую натуру главы семейства Даньелзов — с них станется взыскать убытки с моего будущего мужа. Если я, конечно, попаду на бал…

***

Дядя любезно предложил обсудить ситуацию вне дома. Я сняла платье с вешалки, упаковав то, что от него осталось, в дорожную сумку, накинула пальто, и в коляске хозяина мы отправились в центральную часть Коверлоу.

— Шелли, я предполагаю, о чем пойдет речь, — проговорил дядя Рубен, когда коляска отъехала от домика, оставив на его пороге пятнеющую от распирающей злобы тетушку Тресси. Анжел еще спала. Ее сон и отличный цвет лица перед балом — первостепенная задача для Даньелзов.