Замуж за врага - стр. 13
– Свободна, – бросает Самир, даже не глядя на меня.
– Что?
– Глухая?
Едва не подпрыгиваю от его рычания. Открываю дверь и практически вываливаюсь на улицу. А машина сразу же уезжает, оставляя меня одну непонятно где. Проверяю содержимое сумки – все на месте. Даже деньги.
Я настолько шокирована, что не могу ничего понять и, присев на лавочку, какое-то время просто сижу и осознаю. Только когда мелькает мысль, что мужчины могут вернуться, подскакиваю и иду куда-нибудь, лишь бы подальше от этого места.
Не имея мобильного, сложно понять, где нахожусь. Задавать такой вопрос в лоб прохожим я банально опасаюсь. Мало ли, примут за сумасшедшую. Так что пытаюсь ориентироваться по указателям и найти центральную улицу, а там наверняка будут какие-то административные здания.
Но дойти куда-то я не успеваю – на перекрестке мне снова преграждает дорогу машину. В этот раз я уже не жду, сразу бегу, но меня догоняют и жестко хватают за плечи.
– Стой! Аврора!
Замираю, настороженно глядя на мужчин.
– Твой дядя тебя ищет. Так что давай без фокусов, и в машину.
Я выдыхаю с облегчением и сама уже иду, не сопротивляясь. Пожалуй, никогда еще я так не ждала возвращения домой. А ведь с момента смерти брата и отца наш дом перестал быть для меня домом. В дороге я очень нервничаю, понимаю, что, скорее всего, дядя будет ругать за то, что посмела сбежать. Но сейчас я готова пообещать ему что угодно – лишь бы больше не попадать в такую ситуацию. Не знаю, почему меня отпустили, но я до сих пор помню эти дни, проведенные в страхе.
Едва мы проезжаем наши ворота, выдыхаю с облегчением. Даже не понимала, что подспудно не верила в то, что все и правда позади. Сама выхожу из машины и едва не бегу к дому. Захожу и практически тут же вижу, как дядя спускается по лестнице.
Я молча смотрю на него и понимаю, что рада видеть. Впервые. По-настоящему.
А вот он почему-то наоборот – мрачен и суров.
– Я вернулась, – тихо говорю. – Поговорим?
– Это хорошо, Аврора. Поговорим, – кивает он, а затем подходит ближе. – Очень плотно поговорим.
8 Аврора
Боль обжигает щеку. Жар расцветает на коже, и я едва могу вдохнуть. Ошарашенно смотрю на дядю, не веря тому, что он сделал.
– Ты… – прикладываю ладонь к горящей щеке. – Ты…
– Я, – кивает он. И теперь в его глазах такая злость, такая дикая ярость, что становится жутко. Делаю шаг назад, и на это дядя лишь довольно ухмыляется. А после начинает зачем-то расстегивать ремень на брюках.
– Дядя…
– Именно, – кивает он. – Не порол тебя Серега, а зря. Дрянь малолетняя!
– Нет! – вздрагиваю, когда он замахивается, и конец ремня больно обжигает руку. – Не надо!
– Тварь неблагодарная! Наблукалась, сучка такая!
– Меня похитили! – кричу, пытаясь прикрыться. – Похитили!
Дядя замирает, и я, дурочка, надеюсь, что у меня вышло достучаться до него.
– Еще что придумаешь?
– Но я говорю правду! Они держали меня где-то за городом!
– Да? И где же следы твоего похищения? – он проходится по мне взглядом. – Ты поэтому гуляла в пригороде, выбросив мобильный, как только сбежала от охраны?
– Но я же… Я правда хотела сбежать, но дело не в этом. Я испугалась Камаева и сделала глупость. Но клянусь, что все эти дни…
Дядя не слушает – снова замахивается, загоняет меня в угол, не давая возможности отстраниться или спрятаться.