Замуж. За сводного! - стр. 12

- Что происходит? – поворачивается ко мне Тимур. – На тебе лица нет.

- Я боюсь, - признаюсь честно. Умные черные глаза словно подергивает болью. А пальцы любимого ложатся на мой подбородок, слегка приподнимая лицо.

 - У нас нет другого выбора, - хмурится он. – Никто никого не грохнет. Не переживай, Любовь моя. Девяностые давно прошли. В самом лучшем варианте, примут подарок и отпустят с миром. В самом плохом, выставят счет. И я его оплачу. Нет проблем, Любушка. Одни расходы.

- Да, конечно, - киваю стараясь взять себя в руки. И тут же замечаю робко. – А твоя мама? Она уже против. Альбина не даст нам спокойно жить.

- Она сдастся, - беззаботно отмахивается Тимур. – Особой любви не гарантирую. Но лезть к нам точно не будет. Поэтому забей. Я хочу завтракать и массаж…

- Попроси Марата. Он разомнет тебе спину, - фыркаю я, выбегая из  хранилища. Но не успеваю сделать и пары шагов, как попадаю в захват сильных мужских рук.

- На фиг мне Марат, дорогая! Я с утра отработал, теперь твоя очередь, - жарко шепчет мне в ухо Тимур.

Шелковая простыня, держащаяся на честном слове, начинает скользить с плеча вниз. И мы в четыре руки начинаем ее ловить. Хохочем как сумасшедшие. И снова целуемся.

А в душе бьется страх колокольным набатом.

Но Тимур прав, и я ему всецело доверяю. У нас и вправду нет другого выхода. За свое счастье придется бороться. Хотя это и не борьба даже, а искусство переговоров. А Манучаров у меня прирожденный медиатор.

- Тимур, - стучится Марат в приоткрытую дверь кабинета. – Тут такое дело…

- Что-то срочное? – морщится любимый, обнимая меня.

- Пацаны из следственного звонили. Алтуфьевские цацки выплыли…

- Мы сейчас придем, - рыкает Тимур, мрачнея.

Уже чуть позже на кухне, когда мы вдвоем усаживаемся за прозрачный стеклянный стол, уставленный оливками, помидорами и мясной нарезкой, Манучаров прихлебывает американо из высокой чашки. И кивнув Марату, облокотившемуся о дверной косяк просит.

- Рассказывай, бро. Не томи.

Марат выразительно кивает на меня. Я сижу к нему спиной. И он даже не задумывается, что  мне его видно в отражении горки.

- При Любе можно, - кивает Тимур и добавляет самодовольно. – Как только я расторгну помолвку с Алимовой, мы поженимся. Поэтому, можешь базарить в открытую.

Повернувшись, замечаю, как у флегматичного обычно Мурата отвисает челюсть. Но он быстро возвращает ее на место.

- Пацаны говорят, - начинает он, откашлявшись, - что вроде нашлось кое-что по мелочи из коллекции Павла Афанасьевича.

- Что именно? – серьезно бросает любимый и даже перестает есть.

- Кулоны, кольца, - пожимает плечами Марат.

- Какие камни? – снова уточняет Тимур, закидывая в рот оливку.

- Рубины вроде, - вздыхает Марат.

- Рубины или шпинель? – хмурится Манучаров.

- Откуда я знаю, - морщит нос помощник. – Я в таких тонкостях не разбираюсь.

- Цена разная, - вздыхает Тимур и снова принимается за еду. Любимый прав и в отличие от Марата я знаю, как отличить один камень от другого.

Профессионалы называют рубин королем драгоценных камней, а шпинель прозвали великой самозванкой. И если рубин играет гранями  и светится, то цвет шпинели остается неизменным. Камень красивый. Драгоценный. Но в разы дешевле рубина. Вот только неспециалисту на первый взгляд отличить трудно.

- Следаки тебя в понедельник ждут, - бесстрастно сообщает Марат. – У тебя вроде никаких важных дел не намечено. Я по планингу сверился.