Замуж за Крутого - стр. 19

Я теперь ему не нравлюсь такая? А может быть, после того, как он узнал, что я работала на Мамая, ему противно меня касаться? Я не знаю, догадки выматывают, и, придерживая полотенце, я иду к себе.
Долго не могу уснуть, да и рана в груди все еще ноет. Савелий никогда от меня не отказывался, а если… если он забрал меня не для себя?

Он ведь еще в той бильярдной отдал меня своим людям. Они так и поступают с предателями. Изгоя выгоняют из стаи и отдают гиенам, второго шанса ни у кого нет.

Что мне делать? Сбежать? А смысл… Крутой – единственный, кто мне может помочь, кто ищет Алису, только пока я не знаю, какая моя плата будет за всю эту помощь.

11. Глава 11

Она плачет – я слышу это через стену и сцепляю руки в кулаки. Пришла сегодня ко мне – бледная, дрожащая точно лист осиновый.

Только после больницы, ветер дунет – и упадет, слабая. Я не ждал, не просил и не принуждал. Сама приперлась, хотя это ничем не помогло.

Я смотреть на Дашу спокойно теперь не могу, внутри всего просто корежит, а после она рывком сняла полотенце. Красивая, хрупкая, такая моя. Мой персональный яд, наркотик, который пахнет дикой вишней.

Идеальное тело, фигура, светлые волосы. Даша мне не понравилась сразу, а теперь я понимаю, что запал на нее с первого же дня. Ненормально, так сильно, и, сука, меня не отпускает. Хуже только становится с каждым днем.

Мне ничего не мешало взять ее, это было бы легко, вот только я не смог. Сам себе запретил и не разрешил глазеть даже. Воробью только швы сняли, она слабая, и я, блядь, боюсь уже к ней прикасаться. Точно хрустальная ваза, боюсь, что сломаю, сделаю хуже и уже ее не соберу. И себя тоже.

Как Даша смотрела на меня. Как на палача, с ужасом. Вот до чего мы докатились, Воробушек. Знал бы я, что такое будет, сам бы пошел на ту парковку вместо Фари. Он бы все уже давно вырулил, а я не могу. Мой Прайд, мое дело жизни, на хрен разваливается, и, пока Мамая не найдем, не будет нам покоя.

На дворе ночь, тихо в доме, ну чего она ревет, я же ее не трогаю!

Закуриваю, подхожу к окну. Сейчас успокоится и уснет, да только Даша ни черта не успокаивается.

Руки подрагивают хуже, чем у наркомана. Я ведь мог просто оставить ее в больнице, посадить на поезд, сука, да что угодно, но я снова забрал эту дозу себе. В свой дом приволок и теперь даже трогать не могу, сам себе запрещаю.

Докуриваю до фильтра, а она плачет. Воет просто через стену, точно раненая волчица.

Прячу сигареты в карман, не выдерживаю, иду к ней.

— Даша, болит что?

Не отвечает, вижу, что спит, рыдает во сне. Приехали, блядь.

Сцепляю руки в кулаки, это будет сложно, но ведь Воробей сама виновата! Она могла отказаться работать на Мамая, сбежать с сестрой, признаться мне, в конце концов… блядство. Не могла она ни хуя, не стала.
Деньги ей нужны были или что? И все равно не сходится. Продалась Мамаю? Так было? Я не знаю, но и пытать ее уже тоже нет смысла.

— Проснись! – говорю как можно громче, но к ней не подхожу, блядь, я не могу просто. Включаю свет, Воробей наконец открывает глаза, и нет, лучше не становится. Напротив, при виде меня она подлезает дальше к изголовью кровати. Зареванная, волосы взъерошены, раскраснелись губы. Дрожит.

Смотрит на меня не моргая, точно я убивать ее пришел.

— Ты здесь… – лепечет, обхватив себя руками. Защиты хочет, которой у нее больше нет.