Замуж за эльфа, или Всё очень сложно - стр. 37
Сейчас тут как сорняки поселились кусты дикой ежевики.
Из густых зарослей вижу изогнутый кусок металла. Осторожно раздвигаю ветки и обнаруживаю обломки садовой скамьи.
Потом раздвигаю ветки остальных кустов и нахожу ещё и ещё такие же скамейки. Все в разном состоянии. Какие-то уже превратились в руины, а какие-то ещё очень даже ничего.
Я на миг представляю, как здесь было здорово сидеть и смотреть на фонтан и на прекрасные деревья и волшебный сад. Слушать птиц, читать, мечтать...
Да уж, проклятие уничтожило всю красоту.
Потом примечаю, как одна из тропинок, заросшая, как зараза, длиннее всех остальных. Она словно уводит куда-то дальше.
Иду по этой дорожке и выхожу к ещё одному сооружению. Тоже домик, но не деревянный, а каменный – мини-версия основного особняка. Точнее, даже не мини, а мини-мини.
Двери давно отвалились и валяются на пороге. Ежевика не стала стесняться и пустила свои стебли прямо в дом.
Вхожу, очень осторожно, чтобы не наступить на острое и чтобы на голову мне что-то тяжелое не прилетело.
Этот дом в одну большущую комнату.
Здесь темно, но когда глаза привыкают, различаю во мраке кое‑какие предметы: диван посреди комнаты и пару кресел лицом к нему, между ними массивный низкий стол, заставленный канделябрами, штофами, бокалами. Есть тут камин у дальней стены.
Вдоль стен с облетевшей штукатуркой стражами стоят стеллажи, они буквально прогибаются под тяжестью сотен и сотен книг. Все пыльные, толстые. Я доберусь до вас, книжечки.
Над камином несёт стражу большой, написанный маслом портрет мужчины – эльфа Михал… как там его? Короче, Михаила.
Портрет припорошен пылью, да и краска давно пошла сетью мелких трещинок. Но всё равно яркость красок и черты портрета прекрасно различимы.
— Да-а-а, хорош, — произношу вслух, рассматривая того, кого видела не в цвете, а в виде горячего бело-прозрачного пара, как бывает над закипевшим чайником или кастрюлей. Так, только лучше данное сравнение не сообщать призраку, а то обидится.
Подхожу к дивану и креслам. На диване лежит раскрытая книга. Страницы давно пожелтели и, боюсь, если прикоснусь, то сразу рассыпятся.
Но привлекла моё внимание не книга. Диван большой, с виду мягкий и удобный. А ещё на нём размещены разномастные подушки: валиками, круглые, квадратные. На креслах тоже есть по квадратной подушке.
Задираю голову и тут же улыбаюсь. Тут целая крыша. Ни одной дырочки! Только двери нет. И окон тоже нет.
Хм.
Трогаю диван рукой, пружиню сиденье и понимаю, что он действительно мягкий. И я на нём прекрасно буду спать.
Послав к чёрту пыль, сажусь на него, закрываю глаза и выдыхаю с облегчением:
— О, да-а-а… Вот оно счастье – моему похудевшему заду мягко и хорошо.
Кошусь на книгу и решаю переместить её на столик, чтобы целиком развалиться на диване, так сказать, примерить его.
Осторожно беру книгу (надеюсь, не магический артефакт) и осторожно перемещаю на стол. Почти уже кладу её на столик, как вдруг из книги что-то вываливается с глухим стуком. Но что-то тяжёлое.
Книгу тут же бросаю на стол, а сама склоняюсь к полу.
— Та-а-ак, — произношу задумчиво и поднимаю небольшой и плоский ключ.
Кручу ключик в руках, потом достаю из карманов свечу, спички и зажигаю.
На головке ключа выбиты два символа, и я снова на себя сержусь. Языка-то не знаю и целую ночь упустила, а то могла бы уже на день приблизиться к понимаю местной речи.