Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях - стр. 29

– Хочется верить, – буркнула я себе под нос и пошла следом за мужем.

– Тебе нравится, как живет моя семья? – поинтересовался Валид, как только я зашла в выделенную нам комнату для того, чтобы оставить в ней свою сумку.

– Да все непривычно как-то.

– Валя, ты пока со всеми знакомься, чувствуй себя как дома, а я должен идти к кредиторам.

– Да, конечно, – я достала из объемных карманов своей модной юбки аккуратно упакованные пачки долларов и протянула их Валиду. – Тут ровно двадцать тысяч.

У Валида тут же заблестели глаза. Кончики его губ заметно дрогнули, и он поспешил взять из моих рук предназначенные ему деньги.

– Валя, как же сильно я тебя люблю! Ты – моя душа. Сейчас я отдам деньги кредиторам, и меня не посадят в тюрьму. Мы будем жить долго и счастливо.

– Мне приятно слышать эти слова.

– Я люблю тебя, и это самое главное. А у тебя с собой есть еще немного денег, чтобы закупить товар для нашего магазина?

Мне понравилось выражение «наш магазин», и я утвердительно кивнула головой.

– Немного есть.

– Ты пока побудь с моей семьей, а я пошел к кредиторам.

Оставшись наедине с семьей своего мужа, я стала играть с его сестрами, позволяя им себя трогать и что-то рассказывать на непонятном мне арабском языке. Мать Валида возилась на кухне. Когда я спросила ее по-английски, могу ли я чем– нибудь ей помочь, она кинула на меня суровый взгляд и указала на гору грязной посуды. Пока я мыла посуду, свекровь готовила какую-то кашу из бобов и по-прежнему кидала на меня злобные взгляды.

Вымыв посуду, я вновь обратилась к своей свекрови, предложив ей дальнейшую помощь, но та, даже не взглянув на меня, вышла из кухни.

Больше всего в египетских квартирах меня поражало отсутствие обоев. Стены были только отштукатурены и напоминали стены в наших квартирах, которые продавали на рынке первичного жилья без внутренней отделки. Я не представляла, как можно всю жизнь прожить в квартире с серыми стенами, ведь они вызывают крайне неприятное давящее ощущение и нагоняют хандру, тоску и депрессию.

С трудом дождавшись Валида, я посмотрела на него обеспокоенными глазами и сразу спросила:

– Ну, как кредиторы? К тебе больше нет никаких претензий?

– Меня не посадят в тюрьму! – торжественно сообщил мне Валид.

– Значит, теперь нашему семейному благополучию ничего не угрожает?

– Ты спасла мою жизнь!

– А ты – мою, потому что если бы мы не были вместе, то я бы точно умерла от тоски.

– Я знал, что Аллах подарит мне самую лучшую девушку, у которой будет светлое сердце. Кредиторы не ожидали, что я верну деньги, но, как только я с ними рассчитался, они сказали, что теперь я могу быть спокоен и мне ничего не угрожает.

– Ну, слава богу, – вздохнула я с облегчением.

– Слава Аллаху!

Чуть позже я узнала, что, оказывается, дом делится на две половины – мужскую и женскую. По вечерам женщины ведут разговоры на вечные женские темы на своей половине, а мужчины общаются на своей. Не удержавшись, я наклонилась к Валиду и тихо спросила:

– Если вы одна семья, то зачем разделять дом на женскую и мужскую половину?

– Потому что, когда мужчины курят гашиш и ведут беседу, женщины не должны находиться в их обществе. Они могут только прислуживать мужчинам и подавать чай.

– А как же праздничный ужин?

– Не беспокойся. На праздничном ужине мы соберемся все вместе, одной большой семьей.