Замуж за бывшего - стр. 28

Скажешь, что прокололи шину и улетели в кювет, а вот что прикажешь делать с этой тачкой? Она похожа на дырявое дерьмо.

Вот и разберись! Я за каким макаром, тебе такие бабки плачу?

Пока он орал на какого-то «Серого», я думала, что могла умереть и никогда так и не увидеть Никиту, никогда не полетать на параплане, никогда не открыть школу английского языка.

Нет. С Юрой оставаться нельзя. Даже пара часов промедления могли стоить жизни.

А жить я любила, пусть не была до конца никогда счастлива, но жить очень любила.

Даже сейчас можно найти, за что любить жизнь.

Например, за бескрайние просторы полей и лесов, что мелькали за окном, за голубое небо, да, даже за Юру, который уже прижимал мою голову к своему бедру. А я почему-то не воспротивилась.

Я ощутила томление внизу живота от той твердости, что оказалась под щекой.

Юра был возбужден. Стрельба и погоня не могли оставить его равнодушным, как и место между моих ног, на которое он чуть нажал, а затем и во все погрузил палец в тесную влажность, при этот почти незаметно, все же вздрогнув.

Кажется я уже ничего не соображала, просто плыла по течению, чувствуя сонливость и восторг, от того, как он мучил меня. Заставлял задыхаться от таких мерных, непривычно ласковых движений.

Юра продолжал разговаривать по телефону, не прекращая терзать мою плоть пальцем, то и дело задевая клитор.

Сейчас мне было это нужно, сейчас я хотела знать, что не мертва. А что может быть лучшим доказательством жизни, чем древнее, как мир желание совокупляться.

Рот наполнился слюной. Запах натуральной кожи, смешанный с порохом и мускусным ароматом самого Юры опьянял.

Под щекой член становился все тверже, а мужская рука стала тереть мне клитор все быстрее, так как что я уже дрожала, то и дело всхлипывая.

Внутри все сильнее сжималась пружина удовольствия, вскоре выстрелив мгновенно, как черт из табакерки. До потемнения в глазах. До дрожания в коленках.

Я кончала бурно, долго, сотрясаясь всем телом, но очень тихо, потому что Юра просто протолкнул мне в рот три своих пальца, заставляя их сосать.

Когда меня отпустило, я отпрянула от Юры, словно от прокаженного.

— Похотливая скотина, — прошипела я, чувствуя как от стыда льются потоком, новые слезы. Сейчас я ненавидела за слабость в первую очередь себя.

— От похотливой слышу. Лисска, — жадно разглядывал он мое разгоряченное лицо. — Ты осталась все такой же. Заводишься с пол оборота.

— Перестать меня так называть, — злилась сама на себя, от того что тепло, словно от глинтвейна, растекалось в груди от вида его мальчишеской улыбки, которая шла вразрез с его внешним бандитским видом.

— Как хочу, так и называю. Ноги конечно у тебя охуенные стали, — погладил он костяшками пальцев мое оголившееся бедро. Прикрывай не прикрывай, но все же футболку нельзя назвать целомудренным нарядом. — Фитнесом занималась или трахалась? — его плотоядный взгляд скользил по оголенным участкам тела.

— Помнится тебе я и пухлой нравилась, — огрызнулась я, отвернув от него голову, но заметив, как парни насмешливо переглядываются, внутренне застонала. Засада.

— Кто ж спорит. Такой сладкой киски я никогда не трахал. Классно, что мы снова вместе.

— Мы не вместе, Юр, — яростно уточнила я. — И ты обещал завтра меня отпустить.

— Ты что-то путаешь. Завтра, я сказал, что мы едем забирать твое заявление, — ядовито цыпанул он меня собственной невнимательностью.