Замуж за богатого - стр. 18
Серёга уговаривал меня на ночь остаться. Но нет. Если бы я осталась, свершилось, свершилось бы непоправимое, чувствую это каждой клеткой своего несчастного тела, слишком на этого Серёгу реагирующего.
Так, вроде не отзывается на мой стук никто, и темно у нас, в палате нашей. Но нет, всхлипывает кто-то.
-Ириш… Ты чего, Ириш? Не пришёл, что ли, парень-то твой?
Чего это, правда, с ней? Подушку зажала зубами и плачет, слезьми заливается.
-Ириш… Ну чего с тобой приключилось-то? На, водички попей.
-Смешная ты, Дашка. Мне бы водки сейчас, а ты с водичкой своей… -но воду попила, надо же, как зубы стучат у ней, страсть какая.
-Ир, может мне успокоительного у Аглайки попросить, вон, она не спит, по коридору носится…
-Она носится, потому что мэрского сыночка после драки привезли, вот все и стоят на ушах… -всхлипывает Иринка.
-Тут, я заметила, город неспокойный какой-то, -поддерживаю разговор, чтобы хоть немного Иринку отвлечь от горестей её.
-Дурацкий город и люди в нём дурацкие, -плачет Иринка, -все наполучали квартиры и живут себе припеваючи, а тут как собака в больничной палате уже полгода живёшь. Прикинь, Дашка, полгода, считай, в больнице лежу. Кому сказать стыдно, где я живу.
-Ну да, в больнице тоскливенько жить, конечно. Обстановка скорби такая.
-Вот именно. Скорби. И ведь просвета, Дашка, нету никакого. Когда устраивалась, обещали общагу дать нормальную, семейного типа, я и польстилась, а теперь говорят, мест там нету, здесь живите пока.
-Ир, ну, может тебе в другое место какое устроиться? Специальность у тебя есть. Ну, раз здесь-то обманщики такие.
-Хотела сначала. А потом Гришку встретила. Он местный. Из-за него только и мучилась на работе этой. А он сначала-то ужом увивался, пока не дала ему, дураааа…
-Чего ты дала-то ему, Иринка, что убиваешься сейчас так? Денег, что ли, много? А он, гад, не отдаёт теперь? А ты, небось, и расписку-то не взяла, доверилась…
-Ах-ха-ха… Дашка… Ха-ха-ха!
Ну вот, теперь у неё натуральная истерика началась. Успокоила, называется. И чего я такого сказала-то. По щекам её, что ли, треснуть, я читала в книжке одной, что это самое верное средство от истерик-то. Главное, чтобы она мне сдачи давать не вздумала.
-Ох, спасибо, Даш. Дай воды ещё… -отлегло прямо. Получилось… Молодец, Дарья, из любого положения выход найдёшь. Всё-таки ума у меня палата, чего скромничать-то. Вон, без медицинского образования, а человека в чувство привела.
-Ты умойся, Ир, умойся, холодная вода, знаешь, как помогает. Хорошо, что у нас в палате рукомойник есть и не увидит тебя никто в виде таком. Тушь-то у тебя, глянь, как размазалась… Умывайся, а я за кипятком сбегаю, чай попьём…
Да что сегодня такое-то… Везут на каталке кого-то. Громыхает каталка-то как, мёртвого разбудить может. Но тот, кто на каталке, не слышит ничего. Глаза закрыл, да и открыл бы, не увидел ничего. Заплыли глаза-то, половина лица синяя, заплывшая.
Страсть какая, такого во сне, действительно, увидишь, оборёшься. Ой! Глаза открыл! И мне подмигнул! Я аж чайник с кипятком чуть не выронила! И дальше повезли его, сердешного. Я даже перекрестилась от испуга, хотя верующей меня не назовёшь.
-Иришка, какого избитого я сейчас видела…
-Так это и есть сын мэра нашего. Наваляли ему, говорят, московские, не поделили они в клубе чего-то… Ты, Дашка, тоже, пойдёшь к нему в палату убираться, дверь-то, смотри, не закрывай. А то ему Аглайка операционное поле брила, так он ей под халат залез, гад. Аглайка по итогу чуть его же и не порезала. Рука-то дрогнула.