Замок из золотого песка - стр. 26
– Ну… не факт, что он смог бы мне что-то сделать! Я на пробежках в кармане всегда ношу газовый баллончик.
– Похвально! Что ж, благодарю за помощь следствию, Марья Семеновна, – Москвин выключил диктофон.
– Не за что.
– Возьмите мою визитку. Если вспомните еще что-то, что покажется важным, позвоните. Внизу – номер мобильного. Мне пора, – встал он с дивана.
– Подождите! А разве с Реутова сняты все подозрения?
– Дался вам этот… Реутов! Да не было его в списке подозреваемых с самого начала, Марья Семеновна! – воскликнул следователь с досадой, махнул рукой и направился к выходу.
– Может, зря? Совершить убийство он мог и не своими руками, – пробормотала я тихо, сама удивляясь упорству, с которым пыталась сделать из бывшего майора полиции преступника. Того, что он помог бежать Мельникову, простить я так и не смогла. Не убедили меня и его попытки оправдаться просьбой больной жены. Мол, не знал он, что этот подонок сотворил с Ванькой, а любимую жаль.
Это я еще не обо всем ему рассказала! От зеленки и йода я Ваньку отмыла, но смыть окончательно воспоминания о любовнике мне не удалось. Я обрывала сестру при первом же упоминании Дениса, быстро переводила тему, пыталась развеселить – благо школьных анекдотичных историй могла рассказать множество. Ванька раньше всегда смеялась в голос, но Мельников словно лишил ее чувства юмора начисто. Она стала обижаться на такие мелочи, которых раньше не замечала. И все больше погружалась в себя, что пугало меня до одури. Она стала избегать встреч со мной, не всегда отвечала на звонки. А потом втайне сделала аборт.
Это был шок – о беременности Ваньки я не знала. Я забрала ее из больницы только через две недели – срок был уже приличный, операция дала осложнения. Ванька, узнав, что в дальнейшем у нее могут быть проблемы с зачатием, впала в депрессию. Мой муж был в отъезде, я настояла, чтобы сестра на время поселилась у меня. Круглосуточно следить за ее состоянием я не имела возможности – работа. И очень боялась, что самое страшное может произойти, когда меня не будет дома.
Поделиться бедой я могла только с Иришкой и Лизой. Ириша, как медик, настаивала на посещении Ванькой психолога, даже добилась записи к какому-то супермодному психоаналитику в краевом центре. Эту идею сестра отмела сразу. Лиза, имеющая опыт жизни с абьюзером, успокаивала, что вся эта дурь, как она назвала любовь Ваньки к Мельникову, пройдет быстро, потому что, в отличие от меня, у сестры в характере есть стержень. О каком таком стержне идет речь, я смогла понять только в тот день, когда Ванька заявила, что ответила «да» на предложение Сикорского выйти за него замуж.
Мы чуть не стали врагами, когда я, не сдержавшись, рассмеялась, представив мою статную, рослую, с рыжей копной роскошных волос сестру рядом со щуплым, невысоким, лысоватым Леней. К тому же Сикорский был старше ее на одиннадцать лет! Я тут же обругала себя, что познакомила их совсем недавно у ворот школы, где меня ждала Ванька. Предвидеть, что ее может заинтересовать Сикорский, я не могла. Не учла еще одного – моя сестра обладала женской магией такой силы, что у мужиков шла кругом голова с первой же встречи. Так случилось и с Леней. Попав в поле обаяния Ваньки, он увяз по уши, полностью подчинившись ее влиянию. Подозреваю, что и предложение руки и сердца на третий день знакомства он сделал, сам не осознавая до конца, что творит. И даже мама Леонида, всемогущая Ада Серафимовна, отступила в бессилии. Сестра вытащила себя из депрессии самостоятельно, выбрав оригинальный способ – резко поменяв свой статус с «брошенки» на замужнюю даму.