Замок Франца Кафки – окончание романа - стр. 13
К. послушно ответил «Да» и начал поглаживать невидимую кисть второй рукой, перестав беспокоиться, что она вдруг исчезнет, кожа её на ощупь была нежной и влажной. Как ни странно, в этот момент он почувствовал себя лучше, как будто какая-то оживляющая энергия начала перетекать через его руки, разгоняя тьму и возвращая воздух для дыхания.
«Тогда закройте глаза и ни в коем случае, слышите, ни в коем случае не открывайте, – услышал он снова голос женщины, – наклонитесь вперёд, да, туда, куда я вас тяну, я открою здесь створку».
Сверху рядом с К. послышался скрип и на него повеяло влажным теплом. Он послушно почти ползком последовал за тянущей его рукой, стукаясь по дороге лбом и плечами, пока сзади него с глухим звуком не опустилась тяжёлая по звуку крышка, отчего К. запаниковав, чуть не открыл глаза.
«Глаза не открывать! – шикнула женщина, очевидно предугадав панику К, – потерпите немного».
Она успокаивающе погладила К. по волосам и аккуратно придерживая за затылок, усадила так, что он мог опираться спиной на деревянную на ощупь стенку. Затем К. почувствовал, что на глаза ему накладывают матерчатую повязку и достаточно плотно – но не со всей силы – затягивают её сзади.
«Ни в коем случае не пытайтесь её снять – шепнула женщина на ухо К, и он вдруг ощутил в себе сладкий трепет, – иначе я ни за что не отвечаю».
Воздух вокруг был тёплым и влажным, и рядом кто-то с шумом возился в воде, да так, что до К. постоянно долетали тёплые брызги.
«А разит от господина землемера, как от козла, – насмешливо обронил уже знакомый голос, с той стороны где слышались всплески, – где вы как чушка так измарались? Вы вообще, землемер или землекоп?»
«Ему надо помыться, – строго сказала женщина и её изящная маленькая ручка мягко потянула К. за собой, – стойте, не шевелитесь, я вас раздену, а потом живо садитесь в лохань с горячей водой, места в ней хватит».
К. до того разомлел и ослабел во влажном тёплом воздухе обвевавшим его тело, что даже не спрашивая ничего, послушно поднимал руки, позволяя снять себя верхнюю одежду, а затем когда его усадили на ящик, оказавшийся на ощупь сундуком, вытягивал ноги, чтобы с него было легче снять штаны и исподнее.
«Что-то, господин землемер сегодня шёлковый, – прокомментировал низкий голос, – не артачится, не сбегает никуда, ну, просто какое-то благоволение в человецех».
Но у К. не было сил не то, что артачиться, а вообще, даже просто отвечать голосу. Странно расслабленный женскими прикосновениями, он покорно дал отвести себя до невидимой ему лохани, шлепая босыми ступнями по дощатому полу. Направляемый мягкой, но твёрдо ведущей его рукой, он добрался до лохани и осторожно переступив через невысокий край, с наслаждением и даже с каким-то стоном блаженства, по самую шею погрузился и в, правда, горячую и мыльную воду.
Женщина осторожно, но крепко придержала его за затылок обеими руками, чтобы он не съехал в воду с головой, а её тонкие пальчики пробежали по щёкам и подбородку К., оглаживая его отросшую за два дня щетину. Давно К. не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, лёжа и расслабившись, и каждой клеточкой тела сладострастно впитывая охватывающее его мокрое тепло.
Все волнения и мысли терзавшие до этого момента разум К. улетучились неизвестно куда, и забывшись в сладостном для него упоении расслабляющей его тело негой, он даже не заметил, что нежась и вытягиваясь в горячей воде, он постепенно натолкнулся ступнями – и довольно крепко – в кого-то ещё, кто, по-видимому, только что насмехался над К. и разделял с ним купание в лохани. Но, несмотря на то, что К. довольно чувствительно упёрся в неожиданного соседа своими ногами, тот не отодвинулся и не стал жаловаться на неудобство, хотя может быть, из-за ограниченных размеров лохани ему пришлось бы, в этом случае, выскакивать из неё на прохладный воздух, что, вероятно, не входило в его планы. Впрочем, К. поспешил извиниться и сообщил, что из-за своей повязки на глазах он не может никого увидеть, так что, если он кого-то задел, то сделал это совершенно непредумышленно. Женщина в ответ успокаивающе погладила его по голове.