Заметки про Катюлика - стр. 8
Мама сказала:
– Я еду к Катюлику на неделю. Мне нужен запас. Я буду смотреть у нее телевизор и вязать.
Мама потрясла меня сегодня с утра размерами своей сумки. Сумочки. Сумчушечки. Она была размером с мой кошелек. Я сказала:
– Если бы я поехала в гости на неделю, я бы взяла с собой как минимум рюкзак.
– Ах, – ответила мама, – мне ничего не надо! Даже компьютер я оставила дома. Буду вязать ангелочков.
А я в творческом порыве решила связать шаль палантин. Из пряжи с ленточками. Чтобы гордо кричать: "А это совсем не посудное полотенце, а моя шаль!" Палантин, в смысле. Но это такая мечта-идея. Пряжу я для нее не купила. Пожадничала.
К четырем часам мы приехали в Пушкин. С утра в моем животе плескались две чашки кофе и плавал одинокий утренний бутерброд с сыром. Когда наконец мы приготовили еду и сели за стол, Катюлик сказала:
– Девочки, а хотите выпить? – на что девочки переглянулись и ответили хором:
– Хотим! А что у тебя есть?
– У меня есть коньяк! – гордо ответила Катюлик. – Хороший коньяк!
– Да, – сказала я. – Катюлик мне рассказывала, как она его покупала, а гламурные девочки в магазине посоветовали ей купить "Бержерак". Который всегда пьют все генеральные директора и разнообразные учредители.
– Да, – сказала Катюлик. – Иду я как-то и встречаю соседку Ниночку. Говорю ей: ах, у меня так болит голова! А Ниночка отвечает: а выпей коньячку! Мы вот всегда пьем, когда плохо себя чувствуем! И я пошла и купила.
– Нет, Катюлик, – сказала я. – Тебе коньяку не надо. Выпей-ка водочки!
– Ну, водочка у меня тоже есть! – сказала Катюлик. И открыла бар, в котором красовались три бутылки водки, полбутылки какого-то странного бальзама и бутылка с надписью "Чин-чин" на импортном языке. Видимо, мартини. Но мы все же начали с коньяку.
И от первого рюмка подпрыгнул поп до потолка мне стало наконец-то тепло и хорошо. С устатку и не евши – оно ж сами понимаете… От второго рюмка… нет, дар речи я не потеряла, а, супротив обычного, обрела. Я рассказала маме с бабушкой все сплетни о всех родственниках и не только родственниках. Обозвала первого мужа мудаком, а всех остальных… и прикусила язык. Самоконтроль не оставляет меня даже при распитии спиртных напитков. На второй рюмке я остановиться не смогла, хотя кривилась, морщилась и говорила, что терпеть не могу крепкие спиртные напитки и вообще коньяк – страшная гадость. После третьей рюмки разговор логичным образом свернул на мужиков, и я сообщила своим близким родственницам недавно выученную мной мудрость про то, что "пьяная баба везде не хозяйка". Мама посмотрела на меня с ужасом и спросила:
– Кира, как ты поедешь домой?! И не вздумай по дороге завернуть к какому-нибудь малознакомому мужчине! Я тебя знаю!
– Не-не-не! – сказала я.
А Катюлик сказала:
– Пускай остается!
Я завопила, что остаться не могу, у меня дома муж и дети.
– Какие муж и дети?! – спросили мама с бабушкой хором.
– Серега у свекрови, муж на работе, а Тема сам как-нибудь разберется!
– Не-не-не, – строго сказала я и нетвердой ногой стала собираться.
Когда я наконец оделась и была готова уйти, Катюлик закричала:
– Халат!!! Я же купила тебе халат! Раздевайся!
Пришлось раздеться и померить халат ядовитого розового цвета.
– Голливуд! – воскликнули мама с Катюликом хором. После чего халат был упакован, а я снова одета, собрана и причесана.