Заметки о неспортивном поведении. Книга вторая - стр. 5

Сидим мы с Аней, комсомолкой, на первых рядах перед помостом. Я ей объясняю ход и правила соревнований. Она кивает головой, не перебивая меня, и с восхищением смотрит на здоровых атлетов, выходящих к штанге и выполняющих первое упражнение – рывок. Переживает, если у спортсменов неудачные попытки. Иногда вздрагивает, когда штанга гремит, соприкасаясь с деревянным помостом, выпущенная из рук тяжелоатлета.

И вот подходит апофеоз первого упражнения – рывка. Выходит на помост Алексей из нашей команды, он претендует на призовое место в своей весовой категории. Первая попытка и неудача. Его вызывают снова к этому же весу. Алексей идет на помост, немного бледный, наверное, от неудачного первого подхода. Судорожно крутит ремень на животе. Тренеры что-то советуют Алексею в последние секунды, хлопают по спине и кричат вдогонку, чтобы затянул ремень потуже. Аня сжимает кулачки. И чтобы разрядить немного напряжение я ее спрашиваю.

– Вырвет? Посмотри на него, вырвет? – Ее лицо немного скривилось, она пожала плечами.

– Не знаю. Он что вчера много выпил?

– Что выпил? – не понял я.

– Ну, много выпил?

– Ты про что? Про вино? Он не пьет!

– А почему его тогда должно вырвать?!…

Виктор Карамнов, первый мастер спорта СССР в пос. им. Морозова

В середине семидесятых мы с Виктором Карамновым, моим одноклубником, тоже мастером спорта, выступали на Новогодних детских праздниках. Старший тренер Ленинградского «Зенита» Семен Сидорович Шульжицкий приглашал нас для выступления с номером силачей во Дворце Культуры имени И. И. Газа.

Когда Дед Мороз объявлял наш выход, мы выходили на сцену в трико, с медалями на груди. Нас представляли, как чемпионов разных «планет и галактик», мы гордо кланялись встречающей нас овациями благодарной публике. Нашим званиям и титулам позавидовал бы даже Александр Невский. Мы снимали медали и…

До выхода мы немного разминались за кулисами. У нас был спланирован небольшой спектакль. На сцене перед подъемом штанги мы демонстративно мазали ладони и грудь магнезией. Я иногда хлопал в ладошки, магнезия летала около моего лица, и я дул на эту белую пыль. Детвора визжала от этого моего поступка. Дедушка Мороз объявлял вес штанги. Я не буду оглашать эту чудовищно страшную цифру, чтобы ни в коем случае не обидеть Валентина Дикуля. Хромированная штанга на сцене вызывала уважение у присутствующей на празднике радостной детворы и их родственников.

…По очереди мы подходили к штанге и разыгрывали главный приз «Самый сильный спортсмен Новогоднего турнира». Выполняли мы швунг толчковый от груди на количество раз. По три 15 килограммовых диска с каждой стороны, не плотно зажатых замком, гремели на весь зал, вызывая железным лязгом уважение у «карандашей». И, честно сказать, наши нечеловеческие возможности в поднятии тяжестей навряд ли мог кто-то опротестовать среди восхищенной нашими фигурами зрителей, заполнявших концертный зал Дворца Культуры. Под счет Деда Мороза и детворы мы поднимали штангу над головой, примерно около десяти раз. И на последних подъемах обязательно громкие вдохи и крики при фиксации штанги над головой. Раз, чтобы попугать публику, я со штангой над головой пошел к краю сцены. Зрители в первом ряду повскакивали с мест, прикрывая себя вытянутыми вверх ручками. Мне потом сделали замечание, мол так поступать не надо. Победителю, а мы с Виктором перед выходом на сцену оговаривали свои возможности на данный момент, вручался большой Кубок, а проигравшему утешительный приз – мягкая игрушка. Сразу за кулисами мы сдавали эти призы и получали по двадцать пять рублей за выход. И так по два раза в день на протяжении школьных каникул. Между выступлениями я уезжал в институт. Благо, всего три остановки на метро. Дорога занимала менее десяти минут. Все-таки время сессии, и иногда мне удавалось сдать зачет или экзамен в эти временные промежутки. А так, в трехчасовой перерыв между выступлениями обедал, тренировался и иногда ходил на консультации.