Заметки графской любовницы - стр. 69
- Ну тише-тише, дурашка, - она погладила Эни по голове, и та вжалась в нее, начиная плакать только сильнее.
- А если никогда не получится?.. Я навсегда останусь одна! Отец уже…
- Не думай о нем, - прошелестела Лори.
- Я боюсь! Лори, а если…
- Я что-нибудь придумаю, слышишь? Не накручивай, все не так плохо, как тебе видится. Пойдем, посмотрим, что тебе Мари в лавке захватила, а?
- М-гу… да, - кивнула Эни, опять всхлипнув.
- Я люблю тебя, Эни-розочка.
- И я тебя, Лори-одуванчик! - хихикнула она."
Они до сих пор используют те детские прозвища?
Когда-то, когда мы еще были малышками, когда я еще не выезжала на балы, Мари в своей обычной манере, даже не заметив, наговорила сестрам гадостей. И довела обеих до слез. Девчонки, конечно, побежали ко мне жаловаться, и я их кое-как успокоила. А Мари распсиховалась, почувствовав себя виноватой, но не желая признавать вину. Отец оставил ее без ужина, и она тоже расплакалась, и тоже побежала ко мне жаловаться.
Я, как могла, пыталась объяснить ей, в чем она не права. Как всегда это затянулось на весь вечер, ведь признавать ошибку ей не хотелось, и она искала себе оправданий и причин, почему они сами виноваты, обижаясь уже на меня, что я не хочу встать на ее сторону. В итоге распсиховалась уже я, но плакать и бежать с жалобами мне было не к кому. И я сорвалась на Мари.
Она была совсем маленькой, и мне довольно быстро стало стыдно. Но я-то тоже не хотела извиняться и признавать вину!
В общем, ночью я пробралась к ней в комнату, чтобы помириться и… что же я тогда сказала?
« - Я люблю тебя, Мари-вьюночек, - я прошептала ей это на ушко, обнимая со спины.
- А почему вьюнок? - спросила она будто бы равнодушно, хотя сама придвинулась ближе.
- Потому что срывают, говоря что сорняк, но нет ничего красивей, чем когда вьюнок все оплетает и распускается, - ответила я первое, что пришло в голову.
- М-м-м… понятно. Я тебя тоже люблю, Фив-гортензия!
- А почему гортензия?
- Потому что мама так и не научилась ее выращивать! - хихикнула Мари, а потом тихонько и жалобно добавила, - Я хочу помириться с ними… но я не хочу извиняться!
- Тогда сделай как я.
- Можно? А какие они тогда цветочки?
- Не знаю… А ты как думаешь?»
В детстве мы всегда так мирились, но потом это как-то забылось. Удивительно, что они до сих пор помнят.
Я скривилась и отошла. Так же тихо, как дошла, вернулась обратно, беззвучно прикрывая за собой дверь кабинета. Почему-то сердце выколачивало быстро-быстро где-то в горле, не давая нормально вздохнуть. И было себя иррационально жалко.
Я никак не могла взять в толк - отчего так. Мне было жалко Эни и Лори, которым сейчас грустно, а еще я почему-то была на них обеих обижена. За что? Меня раздражало их дурацкая склока, но не более того.
Я была обижена на них за эту сцену, которая неожиданно вызвала во мне приступ зависти. Желчной, гадкой. Не той, которая кидает тебя вперед в попытке доказать, что ты можешь не хуже. А той, которая заставляет тебя делать вещи, за которые потом очень стыдно.
Последний раз в приступе зависти и жалости к себе я чуть не разрушила репутацию Леоны, чтобы она не смогла выйти замуж за герцога.
К счастью, у меня не получилось. Я плохо продумала детали, промахнулась с выбором исполнителя и все пошло не по плану. Думать о том, что было бы, сложись все иначе, даже не хотелось. Леона мне нравилась, а герцог в качестве мужа был, по сути, не так уж и нужен.