Замерзшие сердца - стр. 21
Сердце в груди каменеет – что на этот раз? Ей, должно быть, действительно плохо, раз она приехала сюда, зная, что в итоге может получить нагоняй.
Посчитав до десяти, я со вздохом выхожу из машины и, перекинув через плечо сумку, быстрыми шагами направляюсь к ней.
– Что ты здесь делаешь, мам? Ключи забыла? – Я наклоняюсь, беру ее под руку и осторожно помогаю подняться. По пути к квартире она так за меня и держится.
– Ключи. Точно. Я, кажется, их потеряла. Прости, родной, – бормочет она, источая резкий запах водки.
– Не извиняйся. По вечерам сейчас холодно – в следующий раз звони, а не жди на улице. – Последнее, что мне нужно, это везти ее в больницу с полученным по пьяни переохлаждением.
Мама кивает, уткнувшись головой мне в плечо, но словесных подтверждений все равно не дает.
Подойдя к двери, я быстро вставляю ключ в замок, включаю свет и осторожно веду ее в спальню, где провожаю к кровати и усаживаю на край.
И вот мы уже погружаемся в привычную рутину: я приседаю на корточки, снимаю ее любимые черные туфли, скидываю куртку с худеньких плеч. Встаю, поворачиваюсь, ставлю обувь на столик, перекидываю через него верхнюю одежду.
– Заползай, мам. – Я кладу руку ей на плечо и тихонько подталкиваю, чтобы она поняла мой намек.
Она медленно ложится на мягкую двуспальную кровать, вытягивается и вертится до тех пор, пока голова удобно не устраивается на подушке.
– Спасибо, милый. Спасибо за заботу.
В ответ я киваю, хотя знаю, что в темноте она все равно ничего не видит. Сегодня мне повезло: в отличие от прошлого раза она даже не сопротивляется.
Я натягиваю на нее одеяло, бросаю последний взгляд, а потом отправляюсь собирать вещи, которые наверняка понадобятся ей после пробуждения. С болью в висках ставлю у кровати ведро, кладу на тумбу две обезболивающие таблетки и наливаю воду в стакан.
Меня всегда поражал ее образ жизни. И вообще, я никогда не понимал, как человек может настолько себя не любить. Вести себя так, будто его жизнь ничего не значит ни для него самого, ни для окружающих. Между тем, размышляя об ее эгоизме, я испытываю непреодолимое чувство вины. Я не знаю, что такое зависимость. Не знаю так, как она.
Тогда почему я ее обвиняю? Кто я такой? Что ж, отвечу: потому что, невзирая на то, что родитель – она, забочусь о ней я. Всю свою сознательную жизнь. И эта забота не всегда так легко и просто дается, как получилось сегодня.
Глава 8
Тайлер
Неделю спустя заваливаюсь к Адаму через парадную дверь.
– А вот и мой драгоценный брюзга! – поднимет шум Оукли, подпрыгивая с места возле Авы.
– А вот и мой раздолбай! Эх ты, в этом сезоне ожидал от тебя большего. Придется объяснить парням, что наш новый капитан тащит команду ко дну. – Впервые за долгое время на моих губах расцветает улыбка – такая, какую способна вызвать только эта компания.
– Я им еще не стал, – поправляет Оукли, подмигнув одним глазом. – Но если ты намерен играть не по правилам, чувак, тогда в следующем сезоне я сделаю так, что ты и льда не увидишь!
Пока мы здороваемся, пожимая руки, бросаю мимолетный взгляд через плечо Оукли. Сразу замечаю его сестру, которая украдкой следит за нами из-за кухонного дверного проема.
– Как же так? Неужели я упущу возможность вновь пережить дни нашей славы? – усмехаюсь я, не отрывая взгляда от голубых глаз Грейси, которые смотрят на меня из другого конца комнаты, вызывая спазм в животе.